Ракутин покосился на подбитую машину — там вовсю уже хлопотали механики Лужина, лязгал металл.
— Это — немецкий танк, товарищ лейтенант?
— Нет…
— Не понял?!
— Не немецкий, товарищ капитан! Наш танк!
— Уже лучше. И как я теперь должен с вами поступить? За такие вещи, да в военное время…
Лужин поднял глаза на подошедшего лейтенанта.
— Этот?
— Да, товарищ полковой комиссар. Командир взвода лейтенант Горяев.
— Хорошо стреляют ваши наводчики, товарищ лейтенант… Эти бы таланты — да на благое дело…
— Виноват, товарищ полковой комиссар!
— Да кто б спорил-то… Что с вами делать будем, товарищ лейтенант? С танком что, товарищ Ракутин?
— Гусеницу починят. С башней… не знаю пока. Командир танка в себя ещё не пришел — контузия.
— Сколько у вас людей, товарищ Горяев?
— Сорок два человека, товарищ полковой комиссар! Два орудия и один пулемёт!
Лужин вопросительно посмотрел на Алексея. Тот только плечами пожал.
— Можем и с собой забрать, товарищ полковой комиссар. Такие полномочия у меня имеются, — похлопал по нагрудному карману капитан.
— Все ясно, товарищ лейтенант? Поступаете в распоряжение капитана Ракутина! — Лужин устало опустил веки.
— Пошли уж, стрелок! — хлопнул лейтенанта по спине Алексей.
Через час все сборы закончились. Танк отремонтировали, натянув заново гусеницу и заменив разбитый трак. Кое-как смогли восстановить подвижность башни — по крайней мере, её теперь можно было поворачивать, хотя, временами там что-то по-прежнему подклинивало.
Притащенные из рощицы пушки прицепили к грузовику и к трофейному тягачу — его мощность такие штуки вполне позволяла.
Сложнее было с бойцами — разместить их всех на машине и тягаче не представлялось возможным. Махнув рукой, капитан разрешил им залезть на танки — авось не сверзится никто во время движения.
— Только на жалюзи не залезать! — погрозил красноармейцам кулаком один из лужинских механиков. — Враз задницу поджарите — на чём сидеть потом?
— Да ну? — усомнился Алексей. — И вправду поджарят?
— Нет, конечно! А вот движок от этого сильно напрягаться будет — воздуха недостаточно! Но собственный зад каждый беречь станет сильнее, чем какой-то там двигатель…
Час хода — и впереди замаячили домики. Место встречи…
Стоявший у обочины автомобиль Ракутин увидел не сразу — мешали густые кусты. А вот красноармейцев, спешно копавших что-то у околицы — этих не заметить было невозможно — лопаты так и мелькали в воздухе.
Вышедший на дорогу человек в фуражке поднял руку, останавливая колонну.
Ехавшая по-прежнему впереди тридцатьчетверка, густо облепленная пехотинцами, остановилась, и они обрадовано попрыгали на землю.