— Сколько дней уже с этим мостом бодаемся! — стукнул кулаком по стене майор. — По ночам тайком бревна подтаскивали — чтобы финские секреты чего не углядели. Землю в мешки насыпали — реку заваливать собрались. Деревья за ночь подпилили и подпорками укрепили — дорогу для танков и пушек готовили. Обходную — основная из дота просматривается. А у финнов где-то пушки стоят. Чуть что — накрывают огнем!
— Стояли, товарищ майор, — облизал пересохшие губы Алексей. — Их наши самолеты накрыли, сам видел. Почти все там вдребезги и пополам разнесли — наш водитель с финским офицером говорил, тот и рассказал об этом.
— Ну и здорово! Ещё один кирпич с души долой! Не станут они по нам сегодня стрелять. Откровенно говоря, младшой, я, как вас увидел, думал — всё, кирдык операции! Сейчас хай-шум поднимется, финны за вами на наш берег рванут… и засекут все мои приготовления! А дальше сызнова пушки заработают…
— Мы же не знали… — потупился Ракутин.
— Да ладно! Знали — не знали… Нормально всё прошло! Как у вас там бодалово началось, дал я команду работать в полную силу — не до нас теперь финнам стало. Вышло так, что вы моих бойцов прикрыли, младшой! На себя финнов оттянули и переправу нам обеспечили. Ни одного выстрела они по нам не сделали — уж больно глубоко вы у них занозой в заднице засели. Ты уж извини, что мы тебя сразу огнем не поддержали — не мог я стрелять, пока танки не переправили. А уж как ударную группу приготовили — так и врезали от души! Так что, родной — от нас всех, тебе поклон глубокий! Выстояли, хоть и думали тут многие, что вас танками раздавят в пять минут. Отвлекли вы супостатов, да нам пособили неслабо. Налил бы тебе — так медики не велят. Мол, ранен младший лейтенант, нельзя ему!
— Можно… нет же никого?
— Одобряешь? — майор наклонился над столом. Булькнула водка, разливаемая им в кружки. — Держи. Да и бойца твоего помянем — геройский парень оказался!
— Да… Илья… он вообще парнем хорошим был!
— Побольше бы таких!
Огненная жидкость, приятно обжегши горло, пробежала по пищеводу. Сразу ушло оцепенение, слегка расслабились мускулы.
— Полегчало? — усмехнулся комполка. — Тоже мне… лекари… нельзя, мол, ему… Будто и не мужик, вовсе! На, вон, хлеба с салом — закуси.
— Спасибо, — Ракутин взял, протянутый майором, кусок хлеба. — Мне в штаб сообщить надо. Пленные у меня.
— Не волнуйся! Передали уже, куда надо! Уж как наш особист вокруг них гоголем выхаживал — точно сам их и приволок! Никого и близко не подпустил! Ловко вы это дело организовали!
— Как учили.
— Уважаю! — кивнул комполка. — Короче. Я на вашу группу представление напишу. Уж как там у вас этих фазанов оценят — бог весть! А мне вы капитально помогли! Ружья ихние противотанковые повыбили, да пехоту из окопов подняли. Мы, почитай, всех и положили — на поле-то! У полка потерь — шесть человек всего! Да раненых меньше десятка. Танк захватили и дот почти целый, только почистить его от гари осталось. Словом — спасибо! Ещё по одной?