— Хотел?! Да он же стрелял! Не попади я ему в плечо…
— Что скажете, Ковальчук?
— Повезло вам! — скрипнул зубами тот. — Эх! Ваш верх — радуйтесь!
— Так. Ясно всё. Товарищ Ломакин!
— Я!
— Передайте старшему лейтенанту мое приказание — построить взвод!
— Есть, товарищ капитан!
Через пять минут взвод выстроился неподалеку от холма. Оглядев строй, Федюнин кивнул и повернулся к капитану.
— Равняйсь! Смирно! Равнение — на середину!
Шеренга бойцов дрогнула.
— Товарищ капитан! По вашему приказанию взвод построен!
— Вольно!
— Вольно! — обернулся к бойцам старший лейтенант.
— Товарищи красноармейцы! — Ракутин сделал два шага вперед. — Идет война. Вы и сами все видите, что вытворяет озверевший враг! Фашисты бомбят даже мирное населении — вон там лежат тела погибших от их бомб! Мы все, как один человек, встали грудью на пути врага! Но…
Он обвел глазами шеренгу.
— Есть и у нас поганые душонки! Затесались в наши ряды и прятали до поры до времени своё обличье! Вот — один из них! Прикинулся раненым, дезертировал, да ещё и стрелять по вам собирался! Красноармеец Ломакин!
— Я!
— Выйти из строя!
Боец сделал несколько шагов вперед.
— Говорят, — Алексей посмотрел на бойца, — воевать можно только винтовкой. Или пушкой. Но у красноармейца Ломакина ничего этого не было. Зато — была голова! И вера в нашу победу! И вот — результат! Врагу даже и пулемет не помог! Не попал! С нескольких метров — и не попал! Вот как надо воевать, товарищи красноармейцы! От лица командования, товарищ Ломакин, объявляю вам благодарность!
— Служу трудовому народу! — вытянулся тот.
— Встать в строй!
— Есть, встать в строй!
Капитан сделал еще несколько шагов, подойдя поближе к шеренге.
— Но есть ещё и вот этот… — ткнул он рукою в сторону Ковальчука. — Враг. Затаившийся. Он сейчас стоит тихо, молчит… Оттого, что укусить не может. Суда ждет, хочет жить, надо думать. А справедливо ли это, товарищи бойцы, что вы тут, под бомбами, а этот — в тылу? Пайку жрет, целый и невредимый. Да, в тюрьме, но — живой же?!
Строй тихо загудел.
— Вот и я так думаю — несправедливо это. Нет у нас сейчас времени — с такими мерзавцами валандаться. Суда хочет? Будет ему суд! По законам военного времени!
Похоже, до беглеца, наконец-то, дошло. Он рванулся из рук конвоиров. Тщетно, те держали его крепко.
— По праву, данному мне нашей Родиной, как старший командир — приказываю! Дезертира и предателя Ковальчука — расстрелять! Вон там, в овражке! Старший лейтенант Федюнин!
— Я!
— Выделить пятерых бойцов!
— Не-е-е-т! — рванулся из рук конвоиров бывший старшина. — Не можно это! Домой мне треба! Не хочу!