Надо сказать, что за несколько дней до этого Ибрагимов перенес очень сложную операцию. Ему изменили форму черепа и нижней челюсти. Нередко и в наши дни в институтах красоты изменяют форму носов, вводя под кожу затвердевающее вещество. Примерно такой же, но гораздо более серьезной операции подвергался и молодой ученый. Несколько раз подряд ему вводили под кожу затылка и подбородка состав, теперь окончательно затвердевший и совершенно изменивший черты его лица и форму головы.
Из белокожего человека Ибрагимов превратился в настоящего гондванца, что было достигнуто постепенным введением в организм пигментирующих средств. На лице не осталось и метки, будто не было нанесено ему шрамов во время операции. Под живительными лучами радия разрезы зажили настолько гладко, что и самый опытный глаз не мог ничего заметить. Если бы человек наших дней сумел представить себе, поразительные результаты научных достижений, к практической пользе которых привыкли в тысяча девятьсот девяносто девятом году!..
Такие операции, как совершенно безболезненное удаление зубов, давно считались обычными. Большинство людей того времени даже не предполагало, что когда-то процесс «дергания зубов» был сопряжен с большими мучениями. Теперь посадка искусственного зуба занимала не более получаса на все вместе взятые процедуры, начиная от извлечения пораженной косточки и кончая вставкой на ее место отличной формы лабораторного производства. Наркоз, физиологический раствор, радиоактивная энергия широко применяемых в медицине веществ — вот что сокращало былые мучения, выветрив навсегда представление о длительной зубной боли.
Те же принципы применялись и к операции над изменением формы черепа Ибрагимова.
… Экспедиция удалилась. Гора, на которой раскинулся заповедник «Атос», изолировалась от внешнего мира глубокими пропастями. Они преграждали всякий путь желающим проникнуть в «Атос». Имелся только один скрытый выход, известный молодому ученому да лицам, которым доверено было поддерживать незаметную постоянную связь с Ибрагимовым. Со всех сторон заповедник окружали высокие горы, скрывшие обычную жизнь Абхазии. Ни один признак культуры, ни один звук не проникал в «Атос».
А вдали вырезались среди ущелий бирюзовые полотнища моря. И были они так же пустынны и безлюдны, как и все в заповеднике.
Приближалась минута пробуждения Гонды. Освеженная кровь должна была побороть яд неотоксина, навеявшего состояние летаргии.
Чтобы не сразу броситься Гонде к глаза и тем не повергнуть ее в смятение, Ибрагимов уселся возле гранитной глыбы недалеко от входа в пещеру. Кусками трута вздувал он огонь, подражая приемам диких. Руки его дрожали, трут ежеминутно выскальзывал. Много раз Ибрагимов украдкой взглядывал туда, где на ложе покоилась Гонда.