Когда Лютер передал бутылку обратно, высокий коп не стал вытирать горлышко рукавом, а сразу приложил ко рту и выдул изрядную порцию.
— Неплохое пойло, а?
Лютер припомнил слова Эйвери Уоллиса насчет того, что этот Коглин — особь статья, своенравный. Он кивнул.
— Отличный вечерок, — добавил тот.
— Ага.
Погода была свежая, но безветренная, в воздухе веяло пылью с опавших листьев.
— Еще? — Дэнни протянул ему бутылку.
Лютер глотнул, изучая этого большого белого, его открытое, приятное лицо. Погибель всем бабам, решил Лютер, но парень не из тех, для кого это дело всей жизни. Что-то у него пряталось в глазах такое, что Лютер решил: этот слышит музыку, какую не слышат другие, и выбирает себе путь по бог знает чьим указаниям.
— Вам нравится здесь работать?
Лютер кивнул:
— Ага, нравится. У вас славная семья, сэр.
Дэнни округлил глаза и сделал еще глоток:
— Как по-вашему, сможете вы со мной забыть про эту хренотень с «сэрами», мистер Лоуренс? Как думаете, такое возможно?
Лютер даже отступил назад:
— А как же вы хотите, чтоб я вас называл?
— Здесь, на улице? Дэнни будет в самый раз. А там, внутри… — Он кивнул в сторону дома. — Там, видимо, мистер Коглин.
— А чем вам не угодил «сэр»?
Дэнни пожал плечами:
— Ублюдочно звучит.
— Что верно, то верно. Но тогда вы меня зовите Лютер.
Дэнни кивнул:
— Выпьем за это.
Лютер усмехнулся, поднимая бутылку:
— Эйвери меня предупреждал, что вы особенный.
— Эйвери специально восстал из гроба, чтобы тебе это сообщить?
Лютер покачал головой:
— Оставил записку своему преемнику.
— Вот как. — Дэнни взял у него виски. — Ну а что ты думаешь насчет моего дядюшки Эдди?
— Вроде бы тоже славный.
— Ничего подобного, — тихо возразил тот.
Лютер прислонился к машине рядом с Дэнни и повторил вслед за ним:
— Ничего подобного.
— Ты почувствовал, как он возле тебя кружил?
— Еще бы.
— У тебя безупречно чистое прошлое, Лютер?
— По мне, так чистое, как почти у всех.
— Значит, не очень.
Лютер улыбнулся:
— Что верно, то верно.
Дэнни снова передал ему бутылку.
— Мой дядя Эдди… Он понимает людей. Видит человека насквозь. Если не удается расколоть подозреваемого, вызывают моего дядюшку. И он добивается признания. Каждый раз. Правда, он для этого использует любые способы.
Лютер покатал бутылку между ладоней.
— Почему вы мне это говорите?
— Он почуял в тебе что-то, что ему не понравилось, я по его глазам вижу. А мы там, за столом, еще и завели эту шутку слишком далеко. Он подумал, что мы смеемся над ним, а это не очень хорошо.
— Питье отменное. — Лютер отошел от машины. — Никогда раньше не пил из одной бутылки с белым. — Он пожал плечами. — Но пойду-ка я лучше домой.