— Типун тебе на язык.
— Так и есть, — заверил его Лютер.
— Читал я, что это, мол, возможно, — отозвался Байрон, — но я бы такому ни в жисть не поверил. Для наших это паршиво обернется, как по-твоему, Лютер?
Лютер покачал головой:
— Вряд ли. Тут, вообще-то, не особо линчуют, но ежели кто забудет посадить пса на цепь — кто ж его знает, что может случиться. А тебя как сюда занесло, Байрон?
— Из-за брата, — ответил тот. — Рак у него. Живьем его сжирает.
Лютер глянул на Байрона, увидел, как беднягу согнула эта тяжесть.
— Может, выкарабкается?
Старик Байрон покачал головой:
— Он у него в костях.
— Сочувствую.
— Спасибо, сынок.
— Он в больнице?
Старик Байрон опять покачал головой:
— Дома. — Ткнул большим пальцем налево: — В Вест-Энде.
— И другой родни нету, кроме тебя?
— Сестра есть. В Тексаркане. Дряхлая она слишком, чтоб ездить.
Лютер не знал, что тут еще сказать, так что просто повторил: «Сочувствую», и Старик Байрон пожал плечами.
— Что тут поделаешь, так ведь?
Слева от них кто-то завопил, и Лютер увидел женщину с окровавленным лицом: какой-то мужик сорвал у нее с шеи бусы и припустил к парку. В толпе хохотали. Паренек залез на фонарный столб, вытащил из-за пояса молоток и расколотил фонарь.
— Кругом бандюги, — заметил Байрон.
— Точно.
Лютер подумал повернуть назад, но не увидел ни единого просвета в толпе, только плечи и головы. Движущаяся стена напирала на них, толкала вперед. Лютеру совестно было, что он втравил в это Байрона, что он, пусть и на секунду, заподозрил: тот не просто старый носильщик, который вот-вот потеряет брата. Он встал на цыпочки, вытянул шею, высматривая, не найдется ли для них пути к отступлению, и увидел, что впереди, совсем рядом, на углу Сити-Холл-авеню, какие-то типы пуляют камнями в витрину сигарного магазина «Вождь краснокожих». Витрина разбилась, длинные стеклянные зубья какое-то время повисели, поскрипывая на влажном ветерке, и потом обрушились.
Осколок отскочил в глаз какому-то коротышке, и тот только и успел, что вскинуть руку, прежде чем толпа повалила его и протопала по нему в лавку. Рядом разбили еще одну витрину, в пекарне. Буханки и кексы полетели над головами, стали падать в толпу.
Старик Байрон, казалось, перепугался. Лютер обнял его за плечи и постарался успокоить.
— А как твоего брата зовут?
Старик Байрон наклонил голову набок, точно не понял вопроса.
— Я спрашиваю, как?..
— Карнелл. Ну да… — Он неуверенно улыбнулся Лютеру. — Карнелл его зовут.
Лютер улыбнулся в ответ. Он не снимал руки с плеча Байрона, хотя опасался ножа или пистолета: теперь он знал, что у Старика что-то такое при себе имеется. «Ну да» — вот на чем тот прокололся. Байрон сказал это, словно подтверждая правильность своего ответа, ответа на экзамене, к которому он слишком уж старательно подготовился.