Слухачом он звал старшего бармена. Кларисса отказалась, соскользнула с табурета и сквозь продымленную толпу, поглощенная мечтами о литературной карьере, вышла на ночную улицу.
Но прежде чем уехать, она порылась в своем чемодане.
И где-то посреди Сансет-бульвара, опустив верх кабриолета, выбросила через плечо розовую свадебную папку.
Кларисса барабанила в дверь (было два часа ночи), запертую на все засовы, пока, наконец, из щелочки не раздался сердечный материнский совет:
— Иди домой.
— Но, мамуля, — Кларисса с трудом протиснулась внутрь, — я не могу, ты же знаешь. Там мой муж.
— Пф, — отозвалась мать. Не спуская взгляда с дочери, она уселась на диван.
— Я хочу спать. — И Кларисса шагнула в сторону своей прежней комнаты.
— А я хочу с тобой поговорить.
— Утром. — Кларисса решила сбежать как можно раньше. — Где ты держишь журналы?
Перед тем как заснуть, она собиралась еще раз представить себе собственное имя напечатанным на обложке. Трудовой энтузиазм — новое, непривычное ощущение.
— Ahora! Немедленно. Сядь.
— Ну, ма-ама.
— Sienta se.
Кларисса демонстративно повиновалась. Действо заняло у нее целую вечность, не меньше, чем агония второстепенного героя дрянного ужастика.
— Дочь моя. Ты, как бы это правильно сказать… в полном дерьме.
Кларисса закрыла было глаза, теперь они сами собой распахнулись:
— Что ты сказала?
— Дочь моя.
— Нет, дальше.
— Ты в дерьме.
— Ладно, тогда я, Кларисса Реджина Альперт, ухожу. — Она поднялась и направилась к двери.
— И куда ты собралась? Тебе ведь некуда идти, помнешь?
— Поеду к друзьям. Мне все равно. — Но Клариссе было не все равно. Друзья сейчас спят, и никто даже не подумает в такое время открыть ей дверь.
Кроме Дженнифер, конечно, но у нее уродские собаки. Кларисса терпеть не могла уродских собак.
— Лучше сядь.
Кларисса со вздохом вернулась на место.
— Я это говорю ради твоего же блага. Ты в дерьме. И должна из него выбраться.
— Как ты можешь такое говорить, я твоя дочь!
— Потому и могу. Потому что ты мне небезразлична. Ты должна взять себя в руки. Возможно, мне придется устроиться на работу. Я подыскиваю место в детском отделе «Гэпа», тогда у меня будет там скидка.
— Мама, перестань.
— Твой отец сядет за решетку.
Кларисса успела позабыть (слава богу, черт возьми!) о будущем, которое ожидало ее отца. Ни с того ни с сего ей подумалось: «А как же он в тюрьме будет красить волосы?»
— Ты уже не ребенок. Ты скоро станешь матерью, и у тебя есть муж. Пора повзрослеть.
— Я и так взрослая. Мне двадцать восемь лет, помнишь?
— Будет тридцать два в ноябре.
— В водительских правах написано — двадцать восемь, и в паспорте написано — двадцать восемь.