— Мне совсем не хочется ехать на Харли-стрит.
— Элли, дорогая, Джон — член семьи.
— Знаешь, — сказала Элинор, сползая вниз, под одеяло, — у меня совсем нет сил.
Белл наклонилась к дочери и похлопала по одеялу где-то в районе ее живота.
— Всего один уикенд, дорогая. Будь полюбезней с Джоном и постарайся убедить Марианну вернуться домой. Заодно сможешь повидаться со своей подружкой Люси…
— Терпеть не могу Люси, — буркнула Элинор.
— О, я думала…
Элинор развернулась лицом к стене.
— Да, как и все, — сказала она. — Все думают так, как удобнее им. Сейчас тебе удобнее считать, что я не против погостить у Джона с Фанни и уговорить Марианну больше не разыгрывать мелодрамы и всерьез задуматься о собственном будущем.
Мгновение обе молчали. Потом Белл встала с кровати. Элинор думала, что мать направится к двери, но та стояла на месте.
— Я буду очень тебе признательна, дорогая, — нетвердым голосом сказала она.
Элинор уставилась в стену. Как лучше поступить: сказать, что она больше не будет следовать ничьим указам, потому что ее покладистостью стали слишком злоупотреблять? Или остаться прежней послушной, надежной и терпеливой Элинор, которая никогда не ставит свои интересы на первое место, потому что — надо смотреть правде в глаза — ничем этого не заслужила?
Она перевернулась на спину и посмотрела на мать. Белл сложила ладони в молитвенном жесте.
— Только один уикенд, — мрачно произнесла Элинор. — Последний.
Концерт должен был состояться в специально переоборудованной церкви в Челси. Элинор оказалась среди ухоженных и дорого одетых людей, которые, как она заметила, делились на настоящих поклонников музыки и тех, кому нравилось выглядеть таковыми. Фанни, вне всякого сомнения, относилась ко второй категории: большую часть времени она крутилась на своем стуле, высматривая знакомых, с которыми могла бы переброситься парой слов в антракте. Марианна молча изучала программу и отвлеклась лишь раз, чтобы сказать Элинор:
— Вторая симфония Рахманинова, какое чудо! Кажется, я могу слушать ее бесконечно.
Фанни негромко вскрикнула:
— Бог мой, там же Роберт! И как только он тут оказался? Классическая музыка совершенно не в его вкусе. — Она привстала со стула и яростно замахала программкой.
— Робби! Робби! Сюда!
Изящный молодой мужчина в модном облегающим костюме, сидевший от них через несколько рядов, рассеянно обвел публику взглядом.
— Робби! — снова закричала Фанни. — Сюда! Мы здесь!
Мужчина — тот самый, с фотографии в воскресной газете, которую показала ей миссис Дженнингс, — протиснулся к ним и театрально приложился губами к щеке сестры.