Белл подошла к запотевшему зеркалу и провела по нему ладонью, очистив небольшой кружок. Потом наклонилась и всмотрелась в свое лицо. Ее кожа и правда стала похожа на персик? Или она просто… красная?
Билл Брэндон дожидался Элинор в кафе в Эксетере. Он позвонил этим утром, сказав, что будет в городе весь день и хотел бы пригласить ее на ланч.
— Я обычно не хожу на ланч.
— Но вам же надо что-то есть!
— Я приношу что-нибудь с собой. В контейнере, из дома.
— Звучит безрадостно.
— Так и есть.
— Тогда позвольте угостить вас каким-нибудь необычным сандвичем, какого вы дома никогда не сделаете.
— Спасибо, — ощутив внезапную признательность, пожалуй, даже благодарность, сказала Элинор. — Я… я с удовольствием приду.
И вот теперь они сидели за столом, в центре которого красовалось блюдо с сандвичами.
— Раки, творожный сыр и руккола. Копченый лосось. Цыпленок с зеленью — все на зерновом хлебе. Ну а теперь давайте-ка. Ешьте.
— Спасибо. Правда, спасибо, — искренне поблагодарила Элинор.
Билл сел напротив нее.
— Я заказал еще два капучино, для вас с шоколадом. Да. Я ненавижу капучино, но я знаю, что если сам не выпью его, то вы тоже не будете.
— Я что, стала совсем невыносимой?
Он улыбнулся, протягивая ей блюдо с сандвичами.
— Знаете, каждый из нас иногда оказывается на пределе.
— Но я всегда считала, что, даже будучи на пределе, нельзя срываться на других людях. А совсем недавно взяла и нагрубила маме.
Билл взял с блюда сандвич и покрутил его в руках.
— Ваша мама, конечно, славная женщина, но она вас эксплуатирует.
— Нет, она…
— Да, — перебил ее Билл и надкусил сандвич. — Ешьте, — повторил он, а потом добавил, прожевывая и ухмыляясь:
— Представляю, что подумала бы миссис Дженнингс, если бы увидела нас вдвоем, обедающих в кафе!
Элинор проглотила кусочек и, слегка насторожившись, спросила:
— Почему вообще она должна что-то думать?
— Потому что она вбила в свою сумасбродную голову, что я в вас влюблен, но не осмеливаюсь за вами приударить.
Элинор перестала жевать.
— Но… — произнесла было она и смолкла на полуслове.
Билл улыбнулся и сказал:
— Я считаю вас чудесным человеком.
Она улыбнулась ему в ответ.
— И я вас тоже.
— Но вы не…
— Нет. Нет.
Он опять протянул ей блюдо. Потом сказал:
— Вам не приходило в голову, что мы с вами из тех, кто влюбляется, понимая, что не может рассчитывать на взаимность?
Элинор отвела глаза.
— Не знаю.
— Элинор?
— Что?
— Эд Феррарс… И Люси. Что вы чувствуете на самом деле?
Элинор посмотрела ему в лицо.
— Я в порядке.
— Вы говорите искренне? Это правда?
— Билл, — сказала Элинор, — можете поверить, я не собираюсь тратить силы на напрасные терзания. Даже не зная подробностей того, что произошло, я прекрасно понимаю, как Эдвард оказался в такой ситуации. Причина в семье — в его семье. И в его матери. Они все жуткие снобы, эта семейка, а он ненавидит снобизм. Он защищает Люси; поступает пускай старомодно, зато достойно.