— Держи, — я протянула девчонке гильзу от «бизона». — Как тебя зовут?
— Мария, — пискнула та, зачарованно уставясь на блестящий цилиндрик. — О… это мне?
— Лови, — гильза блеснула на солнце и тут же исчезла в смуглых ладошках.
— О… большое спасибо, сеньорита охотница, — затараторила девчонка. — Я… я сделаю из нее талисман. Повешу на шнурок… и буду носить рядом с крестом.
— Хорошая идея, — серьезно кивнула я.
— Я… — даже сквозь загар и слой грязи было заметно, что Мария отчаянно покраснела. — Я бы хотела стать такой, как вы. Сильной, отважной, никого не боящейся. Вы ведь никого-никого не боитесь, правда, сеньорита охотница? Даже самого Еl Diablo?
— Да хранит нас Господь от встречи с ним, — улыбнулась я. — Храбрый человек должен бояться.
— Но… как это может быть, сеньорита охотница?
— Бренда. Меня зовут Бренда.
— Какое красивое имя, — тоскливо вздохнула девчушка. — И необычное. А вот у меня…
— У тебя тоже красивое имя, bonita. Просто я родилась очень далеко отсюда. Там необычным сочли бы твое имя.
— Бренда… — задумчиво повторила девчонка. — А почему ты сказала, что храбрый человек должен бояться?
— Так мне объяснил один мой друг-гринго. Он сказал, что только трусы не знают запаха страха — потому что удирают прежде, чем почуют его. Храбрый человек всегда идет навстречу своему страху и побеждает сначала его, потом то, что этот страх породило.
— И так каждый раз?
Я рассмеялась и надела на голову Марии свою шляпу, немедленно съехавшую ей на глаза.
— Нет. Один страх достаточно победить раз, и потом он сам будет бежать от тебя.
— А чего боишься ты, Бренда? — малышка поправила шляпу, но выглядела в ней все равно уморительно. Встрепанный воробушек, нацепивший себе на голову собственное гнездо.
— Сейчас, — я задумчиво огляделась по сторонам, — я больше всего боюсь остаться без ужина. Как осталась уже без завтрака и обеда.
— Бедная.
— Сможешь показать, где пропала Рамона Фернандес? — деловым тоном осведомилась я, возвращая шляпу на привычное место — солнце пекло просто немилосердно.
— Да, — девчушка заметно побледнела, но все же нашла в себе силы кивнуть.
* * *
Лес мне не понравился. Он был весь пронизан какими-то затхлыми, мрачными оттенками… я так и не смогла понять, что именно настораживало меня, но очень пожалела, что оставила «винчестер» в притороченном к седлу чехле.
Нехорошее место. Неудивительно, что тут заводится всякая нечисть. Странно другое — что находятся идиоты, согласные поселиться рядом.
— Дальше я пойду одна.
— Но, Бренда… — девчонка осеклась, когда я развернулась к ней.
М-да. Рамон, помнится, тоже говорил, что в такие моменты у меня исключительно паршивая рожа.