– Мельница рядом.
Впрочем, и без подсказки можно было догадаться, откуда доносится назойливый скрип водяного колеса, хитрой системой ремней соединенного с жерновами. Скрип был поистине казнью египетской, прямо-таки терзающей слух. Карл даже на секунду посетовал, что не может натянуть на многострадальные уши зимнюю шапку, надежно отсекающую лишние звуки. И на всякий случай пожалел местных жителей, слышащих сей ужасный звук ежедневно и еженощно. Хотя, с другой стороны, Бог создал человека, способным привыкнуть ко всему…
Кавалькада одолела небольшой подъем, оказавшись на возвышенности. Дорога убегала вниз, струясь серой пыльной змеей по направлению к деревне, расположенной чуть дальше. Нужная же им мельница, стоящая в неглубоком распадке у самого берега, была видна как на ладони. А возле нее, буквально в трех шагах, у миниатюрной рощицы из полудюжины сгорбленных олив, возносящих к небу перекрученные, будто подагрой, ветви, стояло несколько лошадей. И вовсе не измученных непосильным трудом и паршивой кормежкой крестьянских одров. Нет, у мельницы стояли толковые кони, годные под седло даже самому привередливому из рыцарей.
Капитан привстал в стременах, оглянулся, мысленно подсчитывая спутников. Все на месте. Хотя с чего бы это вдруг кому-то отставать? Не по лесу ведь скачем, а по дороге. Пусть по проселочной и разбитой, но дороге.
– Прибавим ходу, мы уже близко!
Но рыцари, не дожидаясь приказа командира, пришпорили коней. Неизвестных лошадей увидел каждый. И что ничего хорошего эта неожиданность не несет, также понимали все.
То ли услышав топот приближающейся процессии, то ли еще по какой причине, из раскрытых ворот мельничного подворья вышел человек в смутно знакомых одеждах. Увидев всадников, он не ретировался, а, прянув обратно, заорал:
– Чужие!
Тут же навстречу остановившимся всадникам высыпала дюжина крепких парней с арбалетами. Следом за ними наружу выбрались еще несколько человек, среди которых явственно угадывалась и цель визита.
Наделяя пришлого дельца неблагозвучными эпитетами, косой Густав, как оказалось, не далеко погрешил от истины. Мельник Бернар, или как там его звали на самом деле, был толст, обрюзгл и совершенно по-свинячьему круглолиц. Сходство с сим злокозненным и грязным животным многократно усиливали глаза: меленькие, шныряющие и хитрые.
Судя по неверным шагам и паре ссадин на присыпанном мукою щекастом лице, мельник пытался сопротивляться. В пользу последнего говорили и его накрепко скрученные чуть ли не до плеч руки, и след от сапога на обширнейшем брюхе.