– Господин д’Энневаль, позвольте мне утолить свое любопытство из первых, так сказать, рук. Расскажите мне об этом ужасном Звере. Насколько я знаю из газет, первое нападение случилось еще в июне прошлого года?
– Да, четырнадцатилетняя Жанна Буле, я встречался с ее родителями. Мне хотелось понять, откуда Зверь пришел и почему начал убивать.
– Разве не голод гонит хищника на охоту?
– В том-то и дело, мой дорогой мсье Годэ, что печально знаменитый Жеводанский людоед не пожирает свои жертвы. Осмотренные мною тела, как правило, были обглоданы падальщиками или другими лесными хищниками, но сам Зверь ведет себя иначе. Он разрывает добычу на части, грызет лица, выдирает внутренности. Но не ест! Просто разбрасывает вокруг. Извините меня за такие подробности на сон грядущий… Если Зверь что-то и утоляет во время своих вылазок, то вовсе не голод, а свою безумную жажду человеческой крови.
– Я не понимаю, сеньор д’Энневаль. Раз он не ест добычу, зачем же он тогда нападает снова и снова?
– Это вопрос не дает мне покоя с самого первого дня. Мне известен только один ответ, хотя я и не в силах в него поверить, – старый охотник удрученно покачал головой и долил вина в свой стакан. – Похоже, Зверь делает это из чистого удовольствия, ему просто нравится убивать. Но мне известно лишь одно живое существо, которое умеет охотиться ради забавы. Это – человек!
– Не хотите же вы сказать, господин д’Энневаль…
– Вы про ликантропию? Чушь и ерунда! Заверяю вас, дорогой друг, байки про оборотней я слышал везде, где в больших количествах водятся волки. Но за всю свою долгую жизнь я не встречал ни одного доказательства вздорной сказки. Это всего-навсего крестьянские суеверия. Ряженый в шкуры безумец тоже никак не может быть Зверем – слишком эта тварь быстра и живуча для нашей с вами породы.
– Тогда кто же?
– О, если бы я знал, – засмеялся старик и поднял бокал в шутливом тосте. – За недоступное людям знание! Вот, кстати, еще странный момент – эта его дьявольская ловкость, с которой живодер избегает расставленных на него ловушек. Он обходит силки и капканы, не трогает отравленную приманку – уж поверьте, я в изрядном количестве раскидал ее на горных склонах! – прекращает свои набеги перед крупными облавами, словно осознает степень риска. Нет, мсье Годэ, мой любознательный товарищ, Жеводанский Зверь это не волк. Он – нечто иное!
Они помолчали, размышляя каждый о своем, но не забывая отдавать должное вину и закускам.
– Я вижу, дорогой Годэ, вас живо интересует тема Жеводанского Зверя, – продолжил беседу нормандец, – гораздо больше, чем простого обывателя. Заметьте, сударь, я не спрашиваю вас, чем вы занимаетесь, поскольку предполагаю в вас собрата-охотника. Правда, я подозреваю, что вы охотитесь не с мушкетом, а с пером. – д’Энневаль посмотрел парижанину в глаза и удовлетворенно кивнул. – Что ж, я так и думал. Кстати, завтра назначен сбор городского ополчения Мельзье – сеньор де Ботерн организует крупный поход. Говорят, он грозится завтра же избавить графство от этой хитрой бестии. Думаю, никто не будет возражать, если вы присоединитесь к нам. Я тоже отправляюсь с добрыми горожанами. Так сказать, моя последняя Жеводанская охота, лебединая песня. Вдруг в этот раз повезет? Составите компанию старику?