Он подползает к заднему бамперу так, чтобы водитель его не увидел. Хорошо. Пригнуться ниже. Водитель курит, глядя на дом. Винс закрывает глаза, считает до трех, бросается к дверце водителя, открывает ее, вытаскивает парня за волосы и бросает его на траву. Сигарета, посверкивая, летит на лужайку. Парень пытается отползти на спине.
Подросток. Лет восемнадцати. Длинные прямые рыжие волосы и голубая куртка курьера с большой желтой буквой «М».
— Простите! — говорит он, закрывая голову руками.
Винс замахивается, но не бьет его.
— Ты один?
— Да. Господи. Не бейте меня.
— Кто-то велел тебе стоять у моего дома?
— Да. Она сказала ждать здесь.
— Как тебя зовут?
— Эверетт.
— Эверетт, я размозжу тебе голову, если ты не скажешь, кто тебя подослал.
— Ники. Ники сказала ждать у этого дома.
— Кто такая?
— Что?
— Ники. Кто такая эта чертова Ники?
— Пожалуйста, сэр. Не надо. Я уйду.
— Кто такая… Ники?
— Я думал, она ваша дочь, сэр.
И тут Винс видит ее — соседскую девочку. Лет пятнадцати, максимум шестнадцати. Вылезает через окошко подвала в третьем доме от них. Отряхивает траву с джинсов и идет к Винсу и мальчишке, но, увидев Винса с отрезком трубы в руке и своего тайного кавалера на земле, девочка замирает, поворачивается, не меняя выражения лица, и залезает обратно в подвал.
Винс помогает мальчишке встать, и они вместе наблюдают, как девочка забирается в окошко.
«Я служу президентом почти четыре года. Мне приходилось принимать тысячи решений. Я видел свою страну сильной, я видел, как она ощупью шла навстречу кризисам. И мне приходилось разрешать эти кризисы, делая все, что возможно».
Винс стоит в своем темном доме с новой бутылкой пива, в двух шагах от телевизора, смотрит на запавшие глаза Джимми Картера, который произносит заключительную часть речи.
«Мне одному приходилось определять интересы своей страны и степень ее участия. Я делал это сдержанно, осторожно, продуманно».
Иногда просто наваливается усталость. Может быть, какие-то силы хотят выступить против тебя. Может быть, они украли твои конспекты к дебатам, может быть, они даже заключают соглашения с террористами, может быть, в ту секунду, когда ты покинешь свой кабинет, заложники вернутся домой. И опять: может быть. Может быть, ты слишком устал, чтобы идти дальше. Может быть, это и есть поражение, когда в конце… просто сдаешься. Может быть, это не страшнее, чем уснуть.
Да, так и есть, говорит президент. «Эта работа чревата одиночеством. А американскому народу в следующий вторник нужно будет в одиночку принять решение. Те, кто слышат мой голос, должны будут определить будущее этой страны. И, я думаю, следует помнить: один голос может все изменить. Если бы в 1960 году хотя бы один голос на каждом избирательном участке был иным, Джон Кеннеди не стал бы президентом этой страны».