Антон тяжело вздохнул и сказал:
— Как жалко, что я не понимаю языка этого мира. Выгляжу словно трехлетний ребенок. Мало что понимаю и ничего не могу спросить!
Они уже догоняли своих попутчиц и слышали, как они переговариваются. Вдруг девушки остановились. Гарат им что-то сказала и Милана быстро пошла вперед, на ходу накладывая стрелу на тетиву. Борис тоже остановился и замер. Какой-то сильный сигнал опасности вдруг прозвучал в его сознании.
— Ты что? — не понял Антон.
— Враги рядом! — ответил Борис, сбрасывая рюкзак на землю. — Я знаю это! Я чувствую их! И Ал-Ма-Гарат чувствует. Смотрите на лучницу!
— Э, как ты можешь чувствовать? — протянул недоверчиво Георгий.
— Я — Альгант! — воскликнул Омор. Перед лицом опасности Борис вдруг исчез в нем, остался только Омор. Омор бегом бросился к Ал-Ма-Гарат, и, пробегая мимо, крикнул ей:
— Назад, отходите все назад!!!
Борис-Омор догнал Милану, и они оба встали плечом к плечу, ожидая нападения. Борис-Омор снял с ножа застежку-крепление, снял с предохранителя замок на арбалете и поднял его, приготовившись к стрельбе. Вовремя.
Из-за деревьев показались темные фигуры бородатых людей, одетых в какие-то шкуры и льняные передники. Их было примерно два десятка.
— Гарг! Гугу гай! — заревели они и бросились в атаку. Они не таились, против них было всего двое противников, и они были уверены в своей легкой победе.
Милана подняла лук, хладнокровно, с ледяным спокойствием она начала свою убийственную работу: быстро посылая стрелу за стрелой, которые не знали промаха. Она старалась выбить из рядов врагов тех, кто имел дротики. Борис-Омор выстрелом из арбалета уложил огромного гутия, но перезаряжать оружие времени не было, и он взялся за метательные ножи. Четырьмя бросками он сразил наиболее быстроногих из врагов. Милана тоже перестала стрелять, стрелы у нее кончились.
Гутии потеряли полтора десятка убитых и раненых, которые корчились в высокой траве, испуская стоны и проклятия. Остальные пятеро сомкнулись и теперь медленно приближались к Борис-Омор и Милане, выставив вперед короткие копья. Милана отбросила в сторону ставший бесполезным лук, и, выхватив цельт, приняла боевую стойку, приготовившись к рукопашной.
Борис-Омор неспешно извлек из ножен меч-катану, взяв ее за рукоять двумя руками, и выставил сверкающим на солнце острием к нападающим. Гутии издав торжествующий рев, бросились в атаку. И снова Борис почувствовал, как в его сознание вмешалась некая могущественная сила. Окружающий мир вдруг поблек, потеряв краски, став черно-белым, звуки исчезли, а он бежал навстречу гутиям, которые двигались как замороженные, с трудом передвигая руки и ноги. Омор обрушил на них всю свою ярость, рубил и колол. И странное дело, не один из врагов не успел отразить его смертельные удары…