«Настало время принимать решение», — подумала она раздраженно. На четвертом этаже она засомневалась, правильно ли идет. Она еще никогда не была в его новом жилище, а описание Макса, как к нему пройти, было довольно расплывчатым. Она постучала в одни двери, потом, не услышав ответа, в другие. Почувствовав головокружение, прислонилась к стене. Не слышно было ничего, ни крика детей, ни отзвуков чьих-либо голосов. Тишина была полнейшей. Ксении показалось, что на подъем у нее ушла целая вечность.
Он открыл. Как всегда, когда они встречались после нескольких дней разлуки, она замерла на пороге, пронзенная полнотой радости, любви и света. Во взгляде Макса читалось то же самое, тот же запал и та же радость.
— Заходи, не скажу «ко мне», поскольку еще не чувствую, что я у себя дома. Но Аксель сказал, что я неплохо устроился, он даже спал здесь позапрошлой ночью, — сказал с улыбкой Макс.
Ксения сняла перчатки, протянула Максу шинель, которую он повесил на вешалку. Она остановилась на пороге комнаты, рассматривая две небольшие картины и разномастные кресла. Застиранная скатерть и керосиновая лампа на столе. От Макса здесь ничего не было, кроме бережно положенной на комод «Лейки» и кассет с пленками, и это ее успокоило. Ксения предпочла бы, чтобы он не привыкал к этому месту, так как не хотела, чтобы он здесь оставался надолго. Молча подойдя к ней, он положил руки ей на плечи. Она подалась к нему и закрыла глаза, чувствуя на своих волосах его дыхание. Само его присутствие всегда очаровывало ее. Расстегнув пуговицы ее мундира, пальцы Макса проскользнули в разрез блузки. Их прикосновение заставило ее вздрогнуть. Сразу возникло желание, такое же сильное, как и в первый день. Истома внизу живота. Болезненная потребность в теле другого человека.
Ксения молча наслаждалась, подставляя себя под поцелуи Макса, чувствуя, как его руки снимают с нее одежду. Он был внимательным и очень ласковым. Каждое его движение было исполнено серьезной неторопливости. Когда она протянула было руку, он остановил ее движение, желая все делать сам. В холодной, плохо отапливаемой комнате губы Макса были горячими, как огонь…
Тени в комнате вытянулись. Бархатное молчание обволакивало комнату, дом и весь город. Ласки утомили его, и он вскоре заснул, положив голову на ее плечо и обвив ногами. Она обняла его и слушала, как гаснет в ее теле эхо удовольствия…
— Не открывай дверь в коридор! — крикнул он веселым голосом, когда некоторое время спустя она встала, чтобы одеться. — Там нет стены. Часть здания разрушена.