— А я-то думаю, почему у нее новый мундир… — прошептал Макс. — Значит, она решила остаться в Берлине.
— Вас это, похоже, радует?
Макс пожал плечами.
— Вот еще. Просто она замечательная и смелая женщина.
— Лжец из вас никудышный, Макс.
— А вы что-то сегодня очень разговорчивы.
— Не сердитесь на меня. Просто мы с вами видимся в последний раз. Меня отзывают в Ленинград. Сомневаюсь, что когда-либо еще приеду в Германию, зная, что происходит в моей стране.
Макс удивился, видя, что энергичное лицо Кунина омрачилось, глаза стали печальными. Он вспомнил, как сильные руки Игоря поддерживали его, когда они шли через центральный плац Заксенхаузена. С тех пор они несколько раз виделись на приемах, на которых немцам, ни в чем не заподозренным, разрешалось общаться с союзниками. Также они провели долгий вечер в «Адлоне», сразу после освобождения Макса, в три приема выпив бутылку водки, которую принес с собой Кунин. Между ними сложились дружеские, искренние отношения.
— Жаль, что приходится расставаться. Я вам стольким обязан.
— Пустяки.
— Не считайте меня таким наивным. Ради меня вы рисковали своей свободой, если не жизнью. И опасность все еще существует. Ваш поступок может вам дорого обойтись. Если об этом узнают в вашем штабе или…
— Как бы то ни было, хорошо, что ленинградцы сильны духом, — улыбнулся Игорь. — Москвичи всегда сторонились жителей Питера как людей, сделанных из другого теста. Наша культура веками была ориентирована на Запад. У нас дух индивидуалистов. Опасная смесь бунтарства и способности к сопротивлению. Я бы сказал, к сверхжизни, — уточнил он с холодной улыбкой. — Драма, развернувшаяся в блокаду, только усугубила эту разницу, сильнее стало отторжение указок из Москвы. Теперь в России люди стали более свободными. Они ждут реформ. Справедливости, которая бы учла человеческое достоинство. За время войны в наши города попало много книг, фильмов, товаров, которые были привезены из Америки. Миллионы солдат увидели, каков уровень жизни на Западе. Крестьяне мечтают о роспуске колхозов, существование которых приводит к голоду. Офицеры открыто критикуют систему. Рано или поздно, но будут новые чистки. Генералы начеку. Жуков стал затенять Сталина. Поэтому его уже оттеснили в сторону, и он такой не один. У нас это так же неизбежно, как прилив и отлив. Становишься фаталистом.
— Некоторые надеются на лучшее будущее для всех. Пессимисты же, наоборот, пророчат Третью мировую войну.
— Сталин хочет защитить Советский Союз не только от Германии, которой всегда опасался, но и от демократических влияний. Он хочет установить санитарный контроль вдоль всех наших границ. Для этого ему необходимо привлечь на свою сторону социалистические государства-буферы. Трумэн старается не потерять контроль над Германией. И у него есть атомная бомба. Хиросима, Нагасаки — угроза вполне очевидна. — Игорь пожал плечами и продолжил: — Война изменила суть вещей. Теперь одна-единственная бомба может стереть с лица земли целый город. Но русские быстро наверстывают упущенное. Эскалация конфликта неизбежна. Ловушка скоро захлопнется, и Берлин снова окажется в самом центре циклона.