Что будет теперь с ее детьми? Как предупредить их о том, что с ней случилось? Ксения ни секунды не сомневалась, что Феликс позаботится о девочках. Она показала, где в квартире хранятся деньги. С деньгами они смогут питаться нормально, так как одних продовольственных карточек не хватит, чтобы утолить голод троих подростков. В этих стенах она может задержаться дольше, чем предполагала. И потом, что будет с ее работой? Палата синдиката очень рассчитывает на ее участие. Теперь, когда на счета Габриеля наложен арест, она должна выкручиваться сама, что, впрочем, ее никогда не пугало. Ничего, пусть она теперь вдова, зато она свободна. Замужние женщины несамостоятельны. Юридически завися от супруга, они не могли иметь ни личного счета, ни даже сами получать зарплату. Выйдя замуж, Ксения с большим трудом привыкла к такому положению вещей, которое всегда считала абсурдным.
В дверном проеме показалась фигура полицейского.
— Следуйте за мной, мадам. Мсье Мартино задерживается. Мне приказано препроводить вас в тюрьму.
Грязная заря занималась над Парижем. На улицах было пусто, жалюзи закрывали окна домов. Сырой и холодный воздух заключил Ксению в объятия. «Может быть, стоило с ним поговорить, с этим мерзким идиотом», — подумала она, усаживаясь в черную повозку, запряженную лошадьми. В который раз ее гордость создавала ей дополнительные проблемы, и она боялась, как бы горько не пожалеть ей об этом впоследствии.
Наташа ожидала в салоне Дома Лелонга на авеню Матиньон. Декор помещения был выполнен в белых, почти девственных тонах, что очень хорошо сочеталось с гипсовой отделкой и создавало иллюзию движения. Вдоль стены стояли стулья. Люстры не горели. Слышно было, как по оконным стеклам барабанят дождевые капли. Стоящие на столе два сделанные из проволоки манекена отбрасывали легкие тени.
Нервничая, Наташа мерила шагами помещение. Она плохо выспалась, расстроенная тем, что нехорошо поговорила с Феликсом и Лили. В течение долгих часов она пыталась воскресить в памяти все разговоры, которые некогда вела с отцом, в поисках подтверждения их правоты, но могла только вспомнить, каким он был великодушным, как никогда ей ни в чем не отказывал. И она пользовалась этим. В то время она была такой беззаботной! Война на многое открыла ей глаза. Но Наташа не могла связать образ своего отца с человеком, который мог поступить недостойно. Правда, политические взгляды не имеют ничего общего с чувствами. Что, если Феликс и Лили правы? Она была вынуждена признать, что ее отец был для нее более загадочным человеком, чем мать. Наташа иногда ловила на себе его взгляд, пронизывающий взгляд человека, который боялся, как бы с его ребенком не случилось несчастья, и в такие моменты она была страшно горда этой молчаливой заботой. С другой стороны, он никогда откровенно не разговаривал с ней. В этом отношении Наташе было проще общаться с матерью, и именно к ней она обращалась за советами, абсолютно доверяя ей. Даже злясь на мать из-за некоторых ее решений, она знала, что та желает ей лишь добра. Она вспоминала воздушные налеты, когда она еще не покинула Париж. Только благодаря спокойствию и уверенности матери она не испытывала страха. Она не сомневалась в ее требовательной любви, и это успокаивало ее. Вот почему она ужаснулась при мысли, что мать находится в тюрьме, беспомощная и испуганная. Наташа была готова молиться небу и земле, только чтобы ее освободили как можно быстрее.