. Действительно, из‑за допущенных просчетов Россия с ее многомиллионной армией вступила в войну, имея на ее основном театре менее 100 тыс. солдат, или около 8 % ее состава мирного времени. На протяжении всего первого этапа войны (до Ляоянской операции августа 1904 г.) превосходство Японии в живой силе на суше было подавляющим — кратным.
В общем, к весне 1904 г. стало очевидно, что переломить течение неудачно начавшегося конфликта можно было лишь обеспечив господство на море, для чего требовалось отмобилизовать и отправить на Дальний Восток силы Балтийского и Черноморского флотов. Вопрос заключался лишь в том, когда и какие именно суда посылать и какую задачу перед ними ставить.
Оправившись от шапкозакидательских настроений первых недель войны, Россия с тревогой воззрилась на катастрофическое ослабление на Дальнем Востоке своих военно–морских сил. «Спала тогда пелена с глаз у многих, — вспоминал очевидец, — и вместо прежних равнодушных речей, сомневавшихся в надобности для России иметь сильный флот в Тихом океане, стали раздаваться страстные призывы, доказывавшие, что государственный интерес России властно требует немедленного усиления нашей морской силы в Желтом море» [10]. В консервативной и проправительственной печати стали появляться все более настойчивые требования о скорейшей отправке туда подкреплений из Балтики и Черного моря. Необычайно широкий общественный резонанс получили статьи во влиятельной петербургской газете «Новое время» профессора Николаевской морской академии, капитана 2–го ранга Н. Л. Кладо, в которых тот резко критиковал Морское министерство и зажигательно призывал возможно скорее направить на Дальний Восток все военные суда, вплоть до транспортов и кораблей береговой обороны, которые дальше Финского залива в море не выходили (при этом, как признавал впоследствии один из сотрудников «Нового времени», редакция газеты «была осведомлена об истинном положении и полной неподготовленности посылаемых судов и их снаряжения» [11]).
Публика приняла предложения Кладо с восторгом, однако многие специалисты отнеслись к ним настороженно. В военно–морских кругах Кладо вообще недолюбливали и считали человеком небескорыстным, действовавшим в интересах вице–адмирала А. А. Бирилева, который мечтал о кресле морского министра и в конце июня 1905 г. действительно его получил — нечастый и в российской, и в мировой практике случай, когда в условиях еще продолжавшейся войны руководителем военноморского ведомства назначался адмирал, не имевший боевого опыта [12]