Ну, Ленчик, погоди. За спасение шляпки огромное спасибо, но если будешь языком молоть, подрывая мой авторитет, репрессирую обязательно! Придумаю что-нибудь такое, специально для тебя, толстокожая ты наша! А полосы на воде все ближе, скоро нас накроет — и на тебе такое же крепдешиновое «солнце» в горошек, лишь цвет другой, вот посмотрю, каким цветочком будешь ты сейчас! Ой, уже зонтик начинает рвать, едва держу — может, закрыть его, все равно промокну, так еще и без зонта останусь, когда подует?
— Ань, а можно я с тобой под зонт? — ноет Ленка. — А то мой вырвался и улетел! У тебя зонтик большой, как раз на двоих, в четыре руки удержим как-нибудь. Ты сейчас шляпу моим шарфом подвяжи, тогда не сдует — жалко твою, такую нарядную. Пока ловила, я даже свою потеряла!
Я улыбаюсь. А в самом деле, ну что значит какой-то ветер с дождем? Когда мы своих самых дорогих людей провожаем в море и на войну. Вы лишь вернитесь — а мы потерпим. Ну а зонтик все равно погнутый — если и улетит, не жалко!
— А насчет этого, ты не бери в голову, все юбки на ветру и должны летать, — болтает Ленка, держа над нами зонт, пока я торопливо повязываю ее шарфик поверх шляпы, ну совсем как вуаль. — А мужики лишь восхищаться будут, что у нас там все в порядке, я вот когда на К-25 была, так со мной…
Я чуть не поперхнулась. Мне Михаил Петрович свой корабль так и не показал, хотя обещал — но то одно мешало, то другое, и не была я там, внутри. А Ленка, выходит, пролезла как-то, успела? Отчего не знаю?
— …я как-то вечером сюда прихожу, прошу вахтенного позвать моего Петровича. Ань, не твоего, а помощника его! Ну, он вылез наверх, перекрикиваемся, далеко. И я спрашиваю, а можно к вам? А что тут такого — допуск у меня есть, знаем, что охраняем. А он отвечает: «А вы не испугаетесь, женщина все же?» Я ему: «А чего бояться, архангельская я, батя у меня на тральце еще до войны, так я с ним и в море ходила однажды». Он: «Ну, тогда пожалуйста, но с уговором чтобы без обид, я вас честно предупреждал, подлодка все ж не траулер». Взбежала я по мосткам, по палубе в рубку, на мостик по трапу — а дальше у них вниз такая длинная труба с скобами, по ней лезть, и никак иначе. Полезла я, и Иван Петрович впереди, говорит: «Если вы не удержитесь, я подхвачу». И тут как дунет снизу, и на мне платье, вот это самое, ну прямо морским узлом на голове завязалось, ужас! И никак не придержать: лезу, руки заняты — а дует так, что боюсь, платье сейчас совсем снимет и вверх унесет! Так вниз в их ЦП и свалилась, а там человек двадцать, наверное, глазеют. И Иван Петрович улыбается, предупреждал же? Ну, я юбку оправила и тоже улыбаюсь — что делать, раз попала на очередную моряцкую шуточку, обижаться грех…