Теперь он смотрел на Морскую Даму так, словно этого разговора на самом деле не было, словно он задремал и видел его во сне. Что-то как будто померкло вокруг, какая-то фантастическая картина поблекла. Его взгляд упал на подлокотник кресла, где покоилась ее рука, — там виднелась надпись: «Флэмпс. Прокат кресел на колесах».
— Мы, пожалуй, слишком углубились… — сказал он неуверенно, но потом все-таки переспросил:
— Что вы говорили? Вы хотели сказать, что…
Послышались шаги приближавшейся миссис Бантинг. Паркер шевельнулась и кашлянула.
Теперь ему было совершенно ясно, что они «слишком углубились».
— Может быть, как-нибудь в другой раз…
Действительно ли все это было сказано или ему только почудилось?
Вдруг ему пришла в голову одна мысль.
— Где ваша сигарета? — спросил он. Но она была уже давно докурена.
— И о чем это вы тут так долго говорили? — произнесла нараспев миссис Бантинг, почти материнским жестом положив руку на спинку стула, где сидел Мелвил.
— О, — начал Мелвил, против обыкновения растерявшись, вдруг встал со стула и с деланной улыбкой обернулся к Морской Даме. — А правда, о чем мы говорили?
— О всяких интересных вещах, должно быть? — сказала миссис Бантинг почти игриво и удостоила Мелвила особой улыбки — одной из тех, что с моральной точки зрения почти равнозначны подмигиванию.
Мой троюродный брат, потрясенный такой игривостью, секунды четыре в изумлении смотрел на миссис Бантинг. У него даже дух захватило. Потом все одновременно рассмеялись, миссис Бантинг уселась и заметила про себя, но вполне внятно:
— Как будто я не догадываюсь!
IV
Насколько мне известно, после этого разговора Мелвила с необычной силой терзали сомнения. Прежде всего, что особенно его угнетало, он сомневался, был ли вообще этот разговор, и если был, то не сыграла ли память с ним дурную шутку, изменив и усилив его значение. Время от времени мой троюродный брат видит во сне вполне разумные и правдоподобные беседы, и это сильно сбивает его с толку, потому что они путаются с тем, что происходит на самом деле. Не так ли случилось и теперь? Он то и дело возвращался к отдельным фразам, запавшим ему в память, и вдумывался в них. Действительно ли она сказала вот это, и именно с таким выражением? Говорила ли она то? Но каждый день этот разговор припоминался ему по-разному. Действительно ли она предсказала нечто туманное и мистическое, что ожидало Чаттериса?…
Больше всего усиливало и усложняло его сомнения то, что впоследствии Морская Дама, сохраняя полную безмятежность, ни разу и словом не обмолвилась о происшедшем. Или не происшедшем? Она держалась как всегда, в ее поведении не было заметно ни следов возникшей между ними близости, ни отдаления, какое обычно следует за неосторожным признанием.