— Кто вы? Кого мне благодарить за приют?
— Я — кожевник Лаземан, — был ответ, — а благодарить вам тут некого.
— Ладно, — сказал К., — может быть, мы еще встретимся.
— Я думаю, нет, — сказал человек.
В этот момент бородач закричал, подняв руку:
— Добрый день, Артур! Добрый день, Иеремия!
К. обернулся — значит, все-таки люди в этой деревне еще появляются на улице! Со стороны Замка приближались двое молодых людей, оба среднего роста, очень гибкие, в облегающей одежде и внешне очень похожие друг на друга. Цвет лица у обоих был темно-коричневый, и тем не менее остренькая бородка выделялась на лице своей особенной чернотой. Они шагали в ногу, легко, пружинисто и удивительно быстро для такого состояния дороги.
— Чего вы? — крикнул бородач. Они не останавливались и шли так быстро, что объясняться с ними можно было только криком.
— Дела! — прокричали они, смеясь.
— Где?
— В трактире.
— Я туда тоже иду! — заорал вдруг громче их всех К., ему очень захотелось, чтобы эти двое взяли его с собой; хотя знакомство с ними не выглядело многообещающим, но то, что они хорошие, бодрые попутчики, было ясно. Они услышали слова К., но только кивнули — и уже исчезли.
К. по-прежнему стоял в снегу, не было никакого желания вытаскивать из снега ногу только для того, чтобы тут же снова утопить ее; кожевник и его товарищ, довольные тем, что наконец выпроводили К., медленно, все время оглядываясь на него, боком протиснулись через едва приоткрытую дверь в дом, и К. остался один среди окружавшего его снега. «Повод для некоторого отчаяния, — подумалось ему, — если бы только я оказался здесь случайно, а не намеренно».
В этот момент в избе слева отворилось крошечное окошко; закрытое, оно казалось темно-синим, может быть, из-за отблесков снега, и было такое крохотное, что, когда оно теперь открылось, даже нельзя было увидеть все лицо выглядывавшего, — только глаза, старые карие глаза. «Стоит там», — услышал К. слова, сказанные дрожащим женским голосом. «Это землемер», — произнес мужской голос. Затем мужчина подошел к окну и спросил — не то чтобы враждебно, но все же так, словно для него было важно, чтобы на улице перед его домом был порядок:
— Вы кого ждете?
— Саней, которые бы меня подвезли, — ответил К.
— Здесь сани не ездят, — сказал мужчина, — здесь нет движения.
— Но ведь эта улица ведет к Замку, — возразил К.
— Все равно, — с какой-то непреклонностью в голосе сказал человек, — все равно здесь нет движения.
Оба помолчали. Но мужчина явно что-то обдумывал, потому что все не закрывал окошка, из которого валил дым.