— Кто говорит? — повторил голос и добавил: — Я был бы очень доволен, если бы от вас не так много звонили, только минуту назад был звонок.
К. не стал ничего по этому поводу объяснять и с внезапной решимостью доложил:
— Говорит помощник господина землемера.
— Какой помощник? Какого господина? Какого землемера?
К. вспомнился вчерашний разговор.
— Спросите Фрица, — сказал он коротко.
К его собственному удивлению, это помогло. Но еще больше, чем то, что это помогло, удивило его единство тамошних служб. Ответ был:
— Да-да. Я уже знаю. Этот вечный землемер. Что дальше? Какой помощник?
— Йозеф, — сказал К.
Ему немного мешало бормотание крестьян за его спиной; по-видимому, они были несогласны с тем, что он не представился правильно. Но у К. не было времени разбираться с ними, так как разговор требовал от него очень большого внимания.
— Йозеф? — спросили в трубке. — Помощников зовут… — небольшая пауза, очевидно, он запрашивал у кого-то имена, — Артур и Иеремия.
— Это новые помощники, — сказал К.
— Нет, это старые.
— Это новые, а я — старый, который только сегодня догнал господина землемера.
— Нет! — уже заорала трубка.
— Кто же я тогда? — по-прежнему спокойно спросил К.
И после паузы тот же самый голос, с той же самой картавостью — и в то же время как будто другой, более глубокий, более достойный голос сказал:
— Ты — старый помощник.
К. вслушивался в звучание голоса и чуть было не прослушал вопрос:
— Чего ты хочешь?
Охотнее всего он теперь повесил бы трубку. От этого разговора он ничего больше не ждал. Только по необходимости, скороговоркой он задал еще вопрос:
— Когда мой господин может прийти в Замок?
— Никогда, — был ответ.
— Хорошо, — сказал К. и повесил трубку.
Крестьяне за его спиной придвинулись уже почти совсем вплотную. Помощники, все время косясь на него, усиленно старались сдерживать крестьян. Но похоже было, что они только притворяются, да и крестьяне, удовлетворенные результатом разговора, понемногу отступали. В этот момент их группу быстрым шагом прорезал какой-то человек; он поклонился К. и вручил ему письмо. Держа в руке письмо, К. рассматривал человека, который в данный момент казался ему важнее письма. Было очень большое сходство между ним и этими помощниками, он был такой же гибкий, как они, точно так же в обтяжку одет и такой же подвижный и юркий, — но все же совсем другой. К. уж лучше согласился бы иметь помощником его! Чем-то он напоминал К. ту женщину с младенцем, которую К. видел в доме кожевника. Одет он был во что-то почти белое, одежда была, очевидно, не из шелка, это была зимняя одежда, как у всех прочих, но у нее была легкость и праздничность шелковой одежды. Лицо его было ясным и открытым, глаза огромными. У него была необыкновенно светлая улыбка; он провел рукой по лицу, как будто хотел прогнать эту улыбку, но ему это не удалось.