— Вот это уже разговор… А надо от тебя совсем немного, и зря ты из-за пустяков выкобенивался. Надо будет запомнить, кто из сотрудников твоей конторы и когда остается работать на ночь и кто к ним приходит из посторонних. Да ты и так ведь по долгу службы это обязан знать. Это, стало быть, первое. Второе: будешь пропускать внутрь меня или кого скажу. Ясное дело, ночью, когда там пусто. Третье: будешь иногда сообщать, что в конторе никого нет, а заодно, само собой, насчет режима наружной охраны. И за все эти пустяки еще будешь получать баксы… Все понял?
— Понял, чего тут не понять… Вы из меня совсем дурака-то не делайте.
— Не волнуйся, не сделаем. Это нам не по профилю… Ну что, договорились?
Перед тем как ответить, он, морща натужно лоб, с минуту молчал, и мне это понравилось.
— Значит, договорились.
Я взглянул на Васю:
— Сними наручники.
Вася их отомкнул, выражая лицом сожаление, и спрятал в карман, а я продолжал инструктаж:
— В нашем деле люди ошибаются один раз. По телефону — ни одного лишнего слова. Иногда тебе домой будет звонить девчонка…
— Эта, что ли? — Он злобно набычился на выплывшее из ванной юное дарование. После душа она выглядела домашней девочкой, не имеющей представления ни о каких соблазнах, кроме мороженого, но оглядывала нас любопытными, ищущими приключений глазками. Не дожидаясь моих указаний, Вася отвел ее на кухню.
— Нет, не эта. Другая, которая живет без папы и мамы. Она будет звонить иногда накануне твоих дежурств…
— А откуда она знает, когда я дежурю?
Мне захотелось треснуть его по башке стоящей рядом со мной табуреткой.
— Не перебивай. Это не твоя забота… Она будет спрашивать, что не звонишь и как насчет потрахаться, а ты пообещаешь позвонить на другой день… Тебе как, с работы звонить разрешается?
— Смотря как. Долго пиздеть — нет, а договориться о чем — пожалуйста.
— Так вот, на дежурстве, если в конторе к двадцати трем ноль-ноль будет пусто и если ты в этом будешь стопроцентно уверен, позвонишь девчонке, телефон она тебе даст. Учти, что все телефонные разговоры могут записываться. Поэтому скажешь только: завтра, мол, я свободен и хата свободна, приходи трахаться. Мы к тебе тут же и подвалим.
— И она что, придет?
— Кто?
— Телка… ну, трахаться.
Я приготовился смачно выругаться матом, но неожиданно меня опередил Вася.
— Придет, — подтвердил он деловито.
Ну и ну, удивился я. Не такая уж это важная птица, чтобы держать при нем постоянную подстилку, но голова у моего парнишки работает.
Опросив придурка о режиме работы, я вручил ему сотню зеленых в обмен на соответствующую расписку, и мы оставили его одного осмысливать превратности любви.