— Резонансный томограф, — буркнул профессор коротко. В деловитой небрежности реплики угадывалась привычка пояснять свои действия наблюдающим ученикам и коллегам.
Он нажал на пульте несколько клавишей, у концов тоннеля загорелись цветные сигнальные лампочки, и по экранам мониторов побежали волнистые и зигзагообразные линии. Две из них, судя по неровному ритму и внезапным спадам, изображали беспомощное трепыхание ее сердца.
Профессор перебрался к соседнему пульту с обширной клавиатурой, позади которой вместо монитора было пустое пространство, ограниченное тремя черными экранами. Его пальцы коснулись клавишей, и между экранами в воздухе повис человеческий мозг, отвратительно натуральный, правда, к счастью, светло-зеленого цвета.
Не в силах сдержать любопытства, я подошел вплотную.
— Голограмма, — буркнул себе под нос профессор, не сомневаясь, что я должен внимательно ловить каждое его слово.
Он взялся за рукоятки манипуляторов, и мозг стал медленно поворачиваться. Кое-где на нем вспыхивали и гасли красные и желтые точки. Вдруг невидимая плоскость срезала с одного из полушарий макушку, как нож шляпку с арбуза.
От неожиданности я вздрогнул.
— Не пугайтесь, молодой человек, это всего лишь компьютерное изображение, — успокоил он меня с той же неприятно-ласковой интонацией голоса, что и на улице, когда представлял мне охранника. Он тут же забыл про меня и полностью погрузился в созерцание того, как компьютер нарезает ломтиками мозг Полины.
Ее сестра тем временем облачилась в белый халат и тщательно вымыла руки с помощью сооружения, в котором я при первом осмотре не признал умывальник.
Не оборачиваясь, профессор скомандовал, на этот раз произнося слова раздельно и четко:
— Глюкозу и витамины. И ему тоже.
— Мне ничего не нужно, со мной все в порядке, — запротестовал я.
— Если было бы не в порядке, я бы не взял вас сюда, — он посмотрел на меня, как на идиота. — Вам предстоит нагрузка, вы будете ее донором.
— Это как, в смысле крови?
— У вас, видимо, такая работа, что вам всюду мерещится кровь, — позволил себе пошутить профессор. — Речь идет лишь о том, чтобы поделиться информацией, хранящейся в вашем мозгу.
По понятным причинам это заявление вызвало у меня массу негативных ассоциаций.
— А со мной не случится… что-нибудь подобное? — показал я рукой в сторону Полины.
— Молодой человек, запомните, — от обиды он заговорил высоким надтреснутым голосом и, вытянув шею, стал похож на большого гуся, — в этой лаборатории злодейства не совершаются. Все, что вам грозит, — небольшая нервная усталость, как после бессонницы.