«Комдив сам может спровоцировать войну, а это его остудит», — похвалил себя за выдумку командарм. Что-то часто рядом с Бугом люди стали сходить с ума. Узнать бы, кто на самом деле воду мутит.
«Да он же врет!», упер в него взгляд Азаренко.
«Ну что же, — подумал командарм, — тогда поступим, как поступал в подобных случаях командующий округом. В конце концов, тут армия, а не дешевый балаган»[495].
— Вашу мать! Один нашелся такой умный! Думаешь, что будет война? Никакой войны не будет! Не прекратите разговорчики, построю дивизию и тебя впереди, да прогоню строем по такой жаре до Минска и обратно! Идите и готовьтесь к показным учениям. Еще – немедленно приведите парки с техникой в порядок!
Словно соглашаясь с его правотой, на германской стороне приветливо махнули рукой. Там заметили на башне советского генерала. У Коборкова покраснело лицо, он очнулся. Взгляд на циферблат его окончательно разозлил.
Задержался дольше планируемых пятнадцати минут, а его время расписано больше, чем на неделю вперед. Коборков работал, крутится, решая одновременно сотни дел и не доверяя никому. Любая мелочь требовала его личного участия.
Он сознавал, что это неправильно. Но штаб во главе с этим Санталовым просто погряз во фрондерстве. Жаль, не получается быстро сменить старую команду, всюду поставить своих людей.
Если спустя час на восточном берегу на минуту утихла бы стройка, то может и услышали там далекий гул моторов. Моторизированные и танковые части немцев получили сигнал и постепенно выходили на исходный рубеж для атаки рядом с границей[496].
*****
Эрих Кон завершал совещание офицеров разведбатальона[497].
Приказ о начале операции привез курьер из штаба дивизии. Вот они и собрались на улице, рядом с добротным домом какого-то хозяйственного поляка. Того временно выселили из прифронтовой зоны.
Офицеры в серо-голубой форме уютно устроились в разнокалиберных деревянных креслах, собранных по всей деревне, в тени деревьев. Естественно, самый мягкий и глубокий предмет обстановки достался командиру.
Перед началом немного подурачились, в рамках разумного. Из солдат никого рядом нет, даже денщики удалены на необходимое расстояние и не могут ничего подслушать.
Дружески погоняли мяч, потолкались, похлопали друг друга по плечу. Достали из клетки полуголодного кролика и подразнили им овчарку начальника штаба. Весело смотреть, как он, спасая свою жизнь, начал метаться из стороны в сторону, пока, к общему разочарованию, не забился в какую-то норку.
— Итак, начнем, — гауптман представил инструктора из отдела пропаганды.