Мартини обернулся и смотрит прямо на Макмерфи. Больше ни на кого.
— Ты их видишь? Ты видишь?
— Кого, Март? Я ничего не вижу.
— Среди всех этих ремней? Не видишь?
Макмерфи поворачивается и косится на душ:
— Нет. Ничего.
— Погоди минутку. Им нужно, чтобы ты их увидел, — говорит Мартини.
— Черт тебя побери, Мартини, говорю же тебе, я их не вижу! Понимаешь? Не вижу вообще ничего!
— О, — говорит Мартини. Он кивает и отворачивается от душевой кабины. — Ну что ж, тогда я их тоже не вижу. Я просто тебя дурачил.
Макмерфи собирает колоду и энергично ее тасует.
— Мне не нравятся такого рода шутки, Март. — Он снова начинает тасовать, и карты разлетаются по всей комнате, когда колода вдруг рассыпалась под его дрожащими руками.
* * *
Помню, что снова была пятница, прошло три недели, как мы голосовали насчет телевизора, и всех, кто мог ходить, погнали в первый корпус; они пытались нас убедить, что всем надо сделать рентген грудной клетки на случай туберкулеза, но я знаю, это для того, чтобы убедиться, что вся машинерия функционирует нормально.
Расселись на длинной скамье вдоль коридора, ведущей к двери с табличкой «Рентген». Следующая за рентгеном — дверь с табличкой «ЛОР», где они зимой проверяли нам горло. Напротив нас другая скамья, и она ведет к металлической двери. С рядом заклепок. И на ней не висит никакой таблички. Два парня дремлют на скамье между двумя черными парнями, тогда как еще один внутри получает свою дозу терапии, и я слышу его крики. Дверь открывается внутрь рывком, и я могу разглядеть в комнате мерцающие трубы. Они выкатывают еще дымящегося пациента, я вцепился в скамью, чтобы меня не всосало в дверь. Черный парень и белый поднимают одного из ожидающих парней со скамьи, он качается и пошатывается от большого количества лекарств, которое они в него впихнули. Они обычно перед шоком дают красную капсулу. Они вталкивают его в дверь, и техники подхватывают его под руки. Вижу, парень на одну секунду осознает, куда его притащили, упираются обеими пятками в цементный пол, чтобы не дать им затащить себя на стол. А потом дверь захлопывается, пфу-ф, металлический удар обшивки — и я больше его не вижу.
— Парень, что здесь такое происходит? — спрашивает Макмерфи у Хардинга.
— Здесь? Ну, это интересно, не так ли? Ты и не должен был получить удовольствие. Жалость. Опыт, который не миновал ни одно человеческое существо. — Хардинг переплетает пальцы на затылке и откидывается, чтобы посмотреть на дверь. — Это шок-шоп, я тебе не так давно о нем рассказывал, друг мой, ЭШТ, электрошоковая терапия. Эти счастливые души, которых ты здесь видишь, выиграли путешествие на Луну. Нет, если подумать, это не совсем бесплатно. Ты оплачиваешь услугу клетками мозга — вместо денег, а у каждого на депозите — миллиарды клеток мозга. Какая разница, если ты потеряешь несколько. — Он хмурится, глядя на одинокого парня, оставшегося на скамье. — Похоже, что сегодня не слишком много клиентов, ничего общего с толпами народа в прошлом году. Но се ля ви, увлечения приходят и уходят. И боюсь, что мы являемся свидетелями заката ЭШТ. Наша дорогая старшая сестра одна из немногих имеет силы выступать в защиту великой фолкнеровской традиции в лечении нарушений здравомыслия: поджаривания мозгов.