— Если я поняла вас правильно, — сказала Шарлотта, — наши вкусы касательно романов не совпадают.
И тут им пришлось разойтись — мисс Денхем слишком устала от них всех, чтобы дольше оставаться в их обществе.
Правда заключалась в том, что сэр Эдвард, прикованный обстоятельствами к одному месту, прочел больше сентиментальных романов, чем пошло ему на пользу. Его воображением очень рано завладели те страстные и наиболее захватывающие страницы Ричардсона и авторов, пошедших по стопам Ричардсона, посвященные тому, как мужчина беспощадно преследует женщину вопреки всем общепринятым понятиям и приличиям. Они поглощали почти все часы его чтения и сформировали его характер. Слабость суждений, которую приходится объяснить тем, что природа не наделила его особо светлой головой, привела к тому, что во мнении сэра Эдварда внешние достоинства, сильный дух, находчивость и упорство злодея романа перевешивали его черные интриги и все его злодейства. По его убеждению, такие поступки знаменовали гений, пламя и чувство. Именно это поведение увлекало и воспламеняло его; и он всегда горячо желал им успеха и скорбел об их неудачах куда сильнее, чем могли бы вообразить создавшие их авторы.
Хотя многими своими идеями он был обязан чтению такого рода, было бы несправедливо сказать, будто ничего другого он не читал или что его манера речи не сложилась под влиянием более широкого знакомства с современной литературой. Он читал все эссе, все критические статьи и всю злободневную полемику. Однако та же дурная направленность, которая побуждала его извлекать лишь ложные нравственные принципы и одобрение пороков из историй посрамления этих пороков, и тут приводила к тому, что у наших самых почитаемых писателей он заимствовал только мудреные слова и запутанные фразы.
Заветнейшей целью жизни сэра Эдварда было стать соблазнителем. Из-за личных достоинств, какие он знал за собой, и талантов, им себе приписываемых, он считал это своим долгом. Он чувствовал, что создан быть опасным мужчиной, совершенно в духе Ловеласа. Самое имя «сэр Эдвард», думал он, таит в себе нечто завораживающее. Быть неизменно галантным и обходительным с прекрасным полом, изъясняться изящно с каждой миловидной девушкой было лишь простейшей частью роли, для которой он себя предназначил. Он был вправе (согласно его собственным взглядам на общество) при самом мимолетном знакомстве осыпать пышными комплиментами мисс Хейвуд или любую другую молодую женщину с претензией на миловидность. Однако для своих серьезных намерений он предназначил только Клару; соблазнить он собирался только Клару.