По собственному опыту он знал, как упорно отец работал, чтобы заполучить все это, но впервые он оценил по достоинству награду, венчающую труды. Наверное, это произошло так поздно потому, что отец настойчиво вбивал ему в голову с самого детства, что «жизнь — не сахар», что все хорошее в жизни надо заслужить. И он получил множество печальных уроков — гораздо больше, чем Сьюзен, — относительно истинной цены денег.
Принимая душ в ванной комнате — он прикинул, что она ничуть не меньше гостиной в его квартире в Нью-Йорке, Чарльз поклялся, что когда-нибудь он скажет отцу, что именно эта поездка побудила его к активной деятельности и в корне изменила его отношение к деловой карьере. Отныне отцу не придется жаловаться на недостаток усердия с его стороны.
Разбуженный телефонным звонком, Чарльз в течение нескольких минут соображал, где находится.
— Я буду занят весь день. Договоримся встретиться пораньше перед обедом и немного выпьем.
Судя по тону, отец был полон энергии и сил, как, впрочем, и в Нью-Йорке, воплощая в жизнь прозвище, закрепленное за ним «Уолл-стрит джорнал»: «Мистер Встаю-и-Иду». Чарльз попытался вдохнуть какое-то подобие жизни в свой собственный голос:
— Отлично, папа, здорово, я зайду…
Отец перебил его:
— Сегодня пятница, примерно десять пятнадцать утра. Нам обоим нужно лечь пораньше после почти бессонной ночи. Тим Нолан рассчитывает получить от тебя весточку, но можешь не спешить. Прогуляйся по Стренду и полюбуйся, как марширует наша доблестная британская армия попозже утром.
Следовательно, было без четверти пять утра. Чарльз, пошатываясь, поплелся в ванную. Он вычислил, что в изнеможении рухнул на кровать примерно через час после приезда, и если сейчас было десять тридцать, то он спал меньше пяти часов! Но он не отец, которому, как Чарльз знал, вполне хватало трех-четырех часов сна. Среди прочего, это была одна из причин, почему мать постоянно жаловалась на отца, но Чарльз не мог передвигаться, не говоря уж об отчете о визите в главный штаб британского отделения «Тауэрс», расположенный на Стренде, не поспав еще немного. Он попросил телефонистку разбудить его в час дня и снова забрался в постель, уповая на то, что отец не станет звонить ему еще раз.
Почти два часа спустя Бенедикт, даже не замечая, что пошел легкий снежок, быстрым шагом свернул с Пэлл Мэлл, где находилась контора его адвоката, поднялся вверх по Лоуэр Риджент-стрит, пересек Пикадилли и Шафтсбери-авеню, направляясь в уютный по-домашнему чешский ресторанчик в Сохо, который ему порекомендовали. Там у него был заказан столик на двоих на имя Кузи.