Она не собиралась этого делать. Она гордилась тем, с каким искусством разыграла возвращение блудной дочери, полной раскаяния и смирения, когда приехала в Нью-Йорк после развода. Вероятно, Луиза знала, что Сьюзен по-прежнему смертельно ненавидит ее и всегда будет ненавидеть, но она не могла ничего доказать, поскольку Сьюзен вела себя безупречно, настолько, что папа даже начал намекать, что, возможно, она захочет работать у «Луизы Тауэрс», младшем подразделении основной фирмы, как он теперь это называл.
Мечта всей жизни! Если ее брат Чарльз готов пресмыкаться перед мадам Луизой и делать вид, что ему действительно нравится косметический бизнес, лично она, естественно, не намерена принимать участие в этом спектакле. Отец дал ей три месяца, чтобы устроиться в Нью-Йорке. Когда они вернутся после коротких каникул на юге Франции по случаю дня рождения, она договорилась встретиться с отцом в его офисе, и тогда она сообщит ему хорошую новость, что готова приступить к обучению в «Тауэрс фармасетикалз», возможно, в рекламном отделе или в отделе по маркетингу новых лекарственных препаратов.
Отец уже говорил ей, что требуется от пяти до десяти лет, чтобы выпустить на рынок новое лекарство, и что из нескольких тысяч тестируемых компонентов в среднем получается только три новых средства. К тому времени, когда воплотится в жизнь новое лекарство, она надеялась, что в ее жизни появится новый мужчина, и она сможет достойно «удалиться» от дел, заслужив место в совете директоров, причитающееся ей по праву как трудолюбивому, знающему члену семьи.
Когда подали гигантского краба, приготовленного с кориандром и сладким укропом, Сьюзен поймала на себе взгляд Дэвида Римера, сидевшего в конце стола. Он подмигнул. Ее настроение начало улучшаться. Возможно, после обеда они смогут пойти потанцевать. Если он ее не пригласит, она сама это сделает. Едва ли он откажет дочери босса.
На следующее утро Бенедикт проснулся с тяжелого похмелья. Наверное, это как-то связано с тем, что ему уже пятьдесят. Не открывая глаз, он потянулся к Луизе, но ее не было рядом с ним. Он осторожно приподнялся, неуверенно сел на край кровати и позвал:
— Лу, Лу, иди сюда. Ты нужна мне.
Из-под полуопущенных век он с удивлением увидел, что Луиза, вышедшая из ванной, была уже полностью одета.
— Сколько времени?
— Девять пятнадцать — девять двадцать.
— Куда ты, черт возьми, собралась в такую рань?
— Я говорила тебе вчера вечером. — Она промолвила это тоном, который он особенно не выносил, словно уговаривала избалованного ребенка. — Дэвид Ример сказал мне, что слышал…