— Лихо! А я думал, что вы из бывших чиновников. Или из рабочих, которые коней видели только на картинке.
— Так оно и есть, я из бывших рабочих, — сказал Остапчук, — только детство у меня было деревенское, среди лошадей.
Крестов забрался в седло тяжело, он был специалист по другой части. Выехали. По дороге, едва видной в сумраке, углубились в непривычно тихий недобрый лес — ни птичьих вскриков, ни шорохов, ни скрипа стволов — даже листва, и та, замёршая, не шумела — листья были будто деревянные. Крестов щурился, ловил глазами мохнатые тени. Ему казалось, что тени эти должны двигаться, но они, тупо огрузнув в тишине, были неподвижны, и Крестов, глядя на них, нервничал — чудилось, что в тёмных еловых лапах устроены особые скрадки, в которых могут находиться люди.
Командир отряда молча ехал впереди. Он знал дорогу и такой пустяк, как тени от еловых ветвей, его не волновал. Минут через двадцать он свернул в сторону, въехал в мокрый березняк и остановился на краю большой задымленной поляны — на неё с верхов пополз туман, скопился в траве, а может, туман вообще рождался здесь, на этой полянке, слоился, слипался пластами, а когда его набралось достаточно, начал ползти по лесу, забился в низины, обвис на траве и ветках.
— Это здесь, — сказал командир отряда.
Поляны не было видно, она только ощущалась — по дуновению холода, у которого не было на пути стволов, по пару, тянувшемуся от земли, — он шёл из дальнего угла поляны, тихо полз над травой, шевелился, холодил лицо, по чувству пространства, которое всегда возникает у человека, когда он выходит из леса на опушку. Даже если он будет стоять с закрытыми, с завязанными глазами, всё равно ощутит это пространство.
Здесь произошла встреча Иванова с неизвестными, здесь предполагалось поставить засаду.
— Откуда они пойдут?
— С того вон края, — командир ткнул рукой в ночь, — точно с противоположной стороны.
Крестов перегнулся в седле, стараясь снизу посмотреть наверх, но ничего не увидел — темнота была вязкой, плотной, неприятно маслянистой, как мазут. Хоть и был Остапчук приучен к холоду, а мышцы пробило чем-то стылым, резким, он передёрнул плечами.
— Хорошее место! — Крестов прикинул примерно, как могут развиваться события, и место ему понравилось ещё больше: группа, идущая из Финляндии, должна будет как раз по березнячку, который они только что одолели, выбраться к просёлку — протоптанной сквозь лес дороге, с просёлка можно уже уходить в любую сторону. Но этой полянки им никак не миновать — она стоит точно на пути. — Отличное место! Теперь посмотрим, где эти люди облюбовали себе дыру.