— Да потому что я не уверен, что, когда ты выйдешь из дома и пойдешь на работу, ты ни с кем не трахнешься! — заорал Гриша в ответ.
— Это единственный вопрос супружеских отношений?
— Да!
— Тогда я пойду и трахнусь с первым попавшимся арабом, потому что я никому ничего не должна, я не замужем, дорогой.
— Если ты это сделаешь, — говорит он, — то…
— То что?.. — перебиваю его я. — Что же случится?
Он развел руками и сказал фразу, поставившую точку в наших отношениях:
— Да иди. На что ты еще способна?
В итоге романтическое путешествие двух людей, которые внезапно поняли, что не могут друг без друга жить, превратилось в кино мрачных обобщений в духе Катрин Брейа с элементами XXL (несущими, впрочем, основную нагрузку). Мы не разговаривали, не ходили вместе ни есть, ни пить. Последнюю нишу целиком занял Гриша, по-моему даже ни разу не искупавшийся, а я дни напролет жарилась на солнце, а после заката развлекала обслуживающий персонал отеля. Арабы, в чьи обычные функции входила чистка бассейна, уборка бычков и мытье заблеванных унитазов, не вполне понимали причину такого сексуального энтузиазма, но не упускали своего шанса познать меня в каморке с гладильными досками или в туалете ресторана. Лишних вопросов мне не задавали, из чего я делаю вывод, что с подобным явлением они сталкивались не впервые за свою ошеломительную карьеру.
Когда среди ночи я добиралась до нашей комнаты, Гриша либо уже спал, либо сидел перед телевизором мертвецки пьяный. Из желания разозлить его я говорила:
— Какой у вас замечательный отпуск выдался, Григорий Иванович. А как же экскурсии, подводный мир, золотой песок, новые знакомства?
— Приходится чем-то жертвовать, — бурчал он в ответ.
На этом общение заканчивалось.
Но самое неприятное открытие состояло в том, что на фоне семейного отдыха в Египте наша ситуация отнюдь не была уникальной. Все мужики бухали с таким остервенением, словно бы в их жизни успело случиться что-то более ужасное, чем женитьба, рождение детей и покупка шести соток под дачу. Бабы начинали поддавать часов с четырех и прямо на пляже — ближе к ужину между ними рассредоточивались водители надувных «бананов» и ведущие пляжной аэробики, склонявшие наиболее симпатичных к необременительному траху.
Находясь вместе, эти русские семейные пары почти не разговаривали, если только не ругались. Наверное, потому, что говорить было не о чем. И когда я смотрела сквозь темные очки, как они проходят мимо с тяжелыми лицами, я думала, что единственное, что их роднит между собой, — исключительное физическое уродство. Почти у всех мужчин наблюдались огромные отвисшие животы, даже маленькие мальчики содержали в своих фигурах прообраз этого гигантского, сального пуза. Женщин отличали чудовищные стрижки, отвисшие бока, грудь, при взгляде на которую могло показаться, что она выкормила по меньшей мере стадо свиней, и крайне специфический взгляд. Взгляд русской женщины на отдыхе я бы определила парадоксально — он выражает агрессивную затравленность. Такая женщина может послать вас к ебаной матери хоть сто тысяч раз, а потом все равно даст. Потому что не представляет, как можно не давать всем, всегда и по требованию.