IX. Убийство, не предусмотренное законом
Здоровье Джона Рингана между тем снова сильно ухудшилось.
Предчувствуя, очевидно, что жить ему остается недолго, он стал очень нервен и раздражителен. Только в обществе Володи он чувствовал себя как-то спокойнее и иногда даже улыбался.
А Володя начинал все больше и больше тяготиться своею жизнью. Правда, он ел каждый день очень вкусные вещи и вволю, одевался чудесно, спал по-царски, но... очевидно, всего этого мало, чтобы создать счастливую жизнь. Что бы он теперь дал, лишь бы побегать со своими приятелями по берегу Москвы-реки и почитать свои любимые книжки из библиотеки в Антипьевском переулке. Он хотя и научился уже немного говорить (а читать стал даже хорошо) по-английски, но говорить-то ему было не с кем. Выразить все, что он хотел, он не мог, да и старик, видимо, обижался, когда он слишком восторженно рассказывал о своих московских похождениях. Только по вечерам в обществе негра Сама он чувствовал себя в своей тарелке, и они смешили друг друга разными веселыми рассказами, а иногда даже боролись в шутку. Борьбой этой, впрочем, приходилось заниматься с осторожностью, ибо негр был силен, как бык, и мог, сам того не желая, легко сломать пополам своего противника.
* * *
Джон Ринган простился с внуком и стал ложиться спать. Два лакея молча и быстро раздели его и, словно тени, вышли из комнаты. В спальне горела, по обыкновению, только одна лампа на ночном столике у изголовья. Джон Ринган взял книжку, но тотчас отложил ее и задумался. Он думал о том, как обидно и противно сознавать себя дряхлым, беспомощным стариком и как счастливы те люди, которые умирают в полном расцвете сил, до последней минуты не веря, что они умирают. Потом мысли его перешли на Эдуарда. Трудно перевоспитать мальчика, который до пятнадцатилетнего возраста жил совсем в иной обстановке, чем та, в которой он должен был жить, и привык к таким людям, к которым он не должен был привыкать. Как-раз в этот день он подарил Володе чудесный изумрудный перстень. Он сам надел ему кольцо на палец и хотел полюбоваться эффектом, который должен был произвести такой подарок.
Но Володя спросил его только:
— Оно дорогое?
— Это неважно. Оно, по-твоему, красивое?
— Не знаю... вероятно, красивое!
И он вертел смущенно кольцо, словно не понимая, зачем нужно такой штукой утруждать палец.
И Джон Ринган как-то тоже почувствовал вдруг бесполезность этого перстня и пожалел, что подарил его.
— Что лучше: перстень или велосипед?
— Конечно, велосипед!
Все это вспомнил Джон Ринган, лежа в постели.