— Клейменый идет! Клейменый идет!
— Клейменый, Клейменый! Ззз!..
Так кричали мальчишки, купавшиеся в Москве-реке под набережной Храма Спасителя.
Был жаркий июльский день, и весь песчаный берег кишел голыми телами, из которых одни были белые, другие — почти черные, третьи — наполовину черные, наполовину белые: должно быть, владельцы их имели обыкновение ходить без рубашек, а штаны снимали лишь на время купания.
— Клейменый идет!
Эти крики относились к белокурому мальчику лет пятнадцати, который, посвистывая, спускался по широкой каменной лестнице, засунув руки в карманы и с удовольствием поглядывая на реку. Очевидно, он думал о том, как приятно будет нырять и плавать в этой синей воде, а потом валяться на песке и сушиться под горячими лучами летнего солнца. По Каменному мосту ползли трамваи, громыхали телеги, гудели тяжелые автобусы. Ярко зеленел поросший травою противоположный берег.
— Клейменый!
Среди кричавших особенно выделялся коренастый мальчишка с неприятным и злым выражением лица. В то время, как другие кричали весело и даже с некоторым восхищением, он выкрикивал это слово «клейменый» с какою-то злобою и насмешкою.
Клейменый между тем спустился с лестницы и, не обращая ни на кого ни малейшего внимания, принялся стаскивать с себя рубаху.
— Холодная вода-то, ребята? — спросил он.
— Мы для тебя специально ее нагрели.
Все захохотали.
Тот тоже рассмеялся и скинул штаны. Тело его было покрыто ровным коричневым загаром, а на груди у ключицы лиловело странное родимое пятно в виде совершенно точно обрисованного треугольника. Оно действительно напоминало какую-то метку или клеймо.
— Это, чтоб он, ребята, не пропал.
— Отметка, значит, на какой фабрике сработан.
Клейменый между тем, разбежавшись, два раза перекувырнулся и встал на руки, болтая в воздухе ногами.
— Во ловко!
— Ай да Клейменый!
— Молодчина!
— А тебе, Васька, так не сделать.
Эти слова относились к мальчику с злым выражением лица.
Васька только фыркнул презрительно.
— Очень мне нужно.
— А ведь он тебя сильнее!
— Он-то?.. Да я его!..
— Ну что?
— На левую возьму.
— Взял один такой!
Клейменый между тем шлепнулся в воду, взметнув кверху сноп светлых брызг. Он поплыл саженками и скоро был на самой середине реки.
Река отсюда казалась широкой, словно море. Он перевернулся на спину и любовался облаками, бегущими по синему небу. Нырнул в прозрачную глубь и, вынырнув, с наслаждением отплевывался. Потом поплыл обратно. Скоро ноги его нащупали мягкий песок дна. Он шел, бухая ногами по воде, как вдруг — бац! Что-то пребольно ударило его в самое клеймо, так что он даже вскрикнул. На берегу послышался хохот.