Велвет замигала, стараясь избавиться от навернувшихся на глаза слез.
— Я бы любила его, Джейсон. И хотела бы родить ребенка от тебя. — Руки ее дрожали, когда она прижала их к его груди. — Я могла бы любить тебя, Джейсон… если бы ты мне позволил.
Его лицо стало бледным, он схватил ее за плечи и встряхнул:
— Как ты не понимаешь: я не хочу, чтобы ты любила меня! И не хочу, чтобы у тебя был ребенок от меня. К тебе я испытываю страсть — и ничего больше. Ты прекрасная, желанная женщина, и я хочу тебя. Но больше между нами ничего нет. И не будет!
Боль пронзила Велвет. Она понимала, что он говорит серьезно, хотя знает, что его слова ранят ее. Повернувшись, он направился к выходу и у двери остановился. Спросил, не поворачиваясь:
— Где ты будешь ночевать?
Она глубоко вздохнула, стараясь справиться со стоящим в горле комом.
— Я… мне показали место в комнатке на чердаке.
— Там удобно?
— Довольно чисто и даже уютно. Меня вполне устраивает.
Он по-прежнему не оборачивался.
— А дверь закрывается?
— Да.
— Обязательно закрой ее.
И вышел.
Стоя в тени конюшни, Джейсон подождал, пока Велвет вышла на улицу и затем исчезла за дверью черного хода гостиницы. Тогда он вернулся в бар; на сердце у него было тяжело. Что же такое скрывается в этой девушке, если он не может устоять перед ней? Ведь она так молода и наивна. Почему же он чувствует себя с ней так неуверенно?
Его сознание поспешно ответило: Велвет была сложившейся женщиной, а отнюдь не наивной девушкой. Сильная, решительная и твердая, она точно знала, чего хочет.
Он тяжело опустился за столик справа от камина. В начале вечера в баре появилась группа солдат, недавно вернувшихся из Индии. К этому времени половина из них уже напилась в стельку, остальные пока держались на ногах.
Четверо из них заигрывали с трактирной служанкой, а один, разжиревший тип с сержантскими нашивками на рукаве мундира, ущипнул девушку за бедро. Та дернулась, расплескав пиво из кружки, которую ставила перед солдатом, и хлопнула сержанта по руке:
— Не распускайте руки, сержант.
— Я заплачу тебе, — произнес он свистящим шепотом. — Приласкай меня, и я заплачу тебе, милочка… больше, чем ты заработаешь здесь за неделю. Мы с ребятами уже несколько месяцев не видели женщины.
Джейсон беспокойно заерзал на месте, думая о Велвет: ему не понравился разговор за соседним столиком. В этой придорожной гостинице работало не много женщин, и кое-кто из солдат уже положил глаз на «рыжеволосую цыпочку», которую они заметили на кухне.
Девушка увидела серебряную монету в руке сержанта. Она бросила через плечо взгляд на хозяина трактира и кивнула головой: