Она вскинула подбородок:
— Тогда мы должны поспешить к нему. Нельзя оставлять его одного в такой момент. Мы должны поддержать его.
Люсьен не стал спорить, хотя считал, что в такой момент его друг предпочел бы остаться один. Есть вещи, к которым мужчина должен привыкнуть, и одна из таких вещей — мысль о собственной смерти. Трудно представить, что значит быть обреченным на смерть за преступление, которого не совершал.
И все же Люсьен решил не спорить. Велвет хотела встречи с человеком, которого любила, и никакие слова не могли остановить ее. Это была такая любовь, в которую он ни за что не мог бы поверить. По правде говоря, он завидовал своему другу.
— Я должен предупредить вас, миледи. К этому времени Джейсона должны были перевести из обычной камеры в более приличную, но все равно это ужасное место. Вам предстоит страшное зрелище.
— Я вполне представляю себе его, милорд. Накануне вечером мистер Льюдингтон сопровождал меня туда.
— Что?!
— Джейсон нуждался во мне. И я должна была пойти туда.
— Но ведь тогда он еще был в обычной камере. Не могли же вы войти туда…
— Я должна была увидеть его. И была там, где был он.
Маркиз пробурчал что-то невразумительное, затем покачал головой.
— Джейсон говорил мне, что вы сущее наказание. Только теперь я начинаю понимать, что он имел в виду. Когда я захочу обзавестись семьей, напомните мне, чтобы я выбрал себе веселую послушную жену.
Велвет улыбнулась одними уголками губ:
— Послушная жена вам очень скоро надоест, но поживем — увидим.
Люсьен снова пробурчал что-то неразборчивое. Взяв в прихожей накидку, набросил ей на плечи, предложил руку и направился вместе с ней в тюрьму.
Джейсон не отрываясь смотрел сквозь зарешеченное окошко на дверь своей камеры. Помещение с каменными стенами было довольно просторным и на удивление чистым; он помнил по своему прежнему опыту, как сильно отличалась жизнь в привилегированной части тюрьмы.
Деньги делают жизнь сносной даже здесь, подумал он. Хотя не могут изменить уготованную ему судьбу. Может быть, это верно, что деньги — корень всего зла.
Ведь его брат, Эвери, дошел до убийства собственного отца. А потом и сэра Уоллеса Стэнтона.
Джейсон посмотрел на окно своей камеры. Падающие лучи солнца смягчали промозглый холод, который, казалось, навсегда въелся в стены. С того места, где он стоял, можно было видеть разгуливающих по тюремному двору заключенных, меняющих заношенную одежду на пайку хлеба или понюшку табаку. Джейсон перевел взгляд вверх, на клочок голубого неба над серыми каменными стенами, на башенки и окна, на церковные шпили и купола Лондона.