— Фекла, у нее сильный жар, достань липового цвету, приготовь обтирание, завтра нужно будет послать за доктором… Боже мой, боже, что же могло случиться?! Бедная моя, бедная, зачем… Будь она проклята, эта наша жизнь!..
* * *
На следующий день, ближе к двенадцати, Владимир Черменский стоял на крыльце дома графини Анны Грешневой. На звонок прибежала горничная и, узнав гостя, с ужасом уставилась на его синяки, за ночь приобретшие богатейшую палитру багрово-желто-сизых тонов.
— Господи, Владимир Дмитрич, да вас-то где угораздило?!
— Даша, доложи обо мне графине, — не отвечая, попросил Черменский. Час назад Северьян всеми силами отговаривал его наносить визит Грешневым, уверяя, что с такой физиономией Владимиру даже не дойти до Столешникова переулка: еще на Тверской заберет полиция. Черменский не послушался, но извозчика, чтобы не нервировать служителей правопорядка, однако же взял.
Горничная вернулась спустя пять минут, растерянная и смущенная.
— Владимир Дмитрич, барыня передали, что не принимают… и что вам навовсе от дома отказано. Уж простите, как есть говорю.
Черменский кивнул, ничуть не удивившись. Спокойно сел в кресло у стены и сказал Даше, что он с места не двинется, пока графиня не соблаговолит его принять. Горничная, ахнув, кинулась докладывать.
Ждал Черменский недолго: через несколько минут в приемную, шурша платьем, быстрыми шагами вошла графиня Грешнева.
— Господин Черменский, я, кажется, достаточно ясно дала понять… О-о-о, бо-о-оже, Володя, что с вами?!
— То же, что и с Софьей Николаевной, — с легкой досадой ответил Черменский, вставая и не решаясь привычно поцеловать графине руку. — Я, собственно, приехал справиться о ее здоровье и…
— Как вам не стыдно?! — взвилась Анна. — Соня приехала ко мне в три часа ночи, одна, насквозь промерзшая, в жару, с разбитым лицом, в слезах! Упала в постель, ничего не объяснив, у нее сразу началась горячка, она прометалась всю ночь, я опасалась за ее рассудок! Час назад был доктор, уверяет, что это нервное, да еще сильнейшая простуда! Соня в бреду, постоянно повторяет ваше имя! Я кое-как поняла, что вчера она была с вами, это так? Да или нет?! Как вы могли отпустить ее одну в таком состоянии?! Что это за побоище у Осетрова, в котором вы вместе приняли участие? О Сониной премьере уже и речи быть не может! Я лишь час назад послала в театр человека известить о ее нездоровье, а газеты уже пишут всякий вздор! Что вы натворили вчера? Почему об этом уже пишет «Московский листок» и мне прислуга рассказывает подробности?! Боже, Владимир Дмитрич, я не ожидала от вас!..