Владимир не ошибся: после первого же звонка за высокой массивной дверью послышались шаги, которые, к удивлению Черменского, были какими-то странными: неровными, то слишком медленными, то, напротив, учащенными. Он напряг память и вспомнил, что Кречетовские держали в прислугах столетнюю старуху, то ли няньку, то ли гувернантку отца семейства. Но чтобы древняя бабка семенила таким козьим аллюром?.. Сомнения Владимира разрешились, когда дверь отворилась. На пороге со свечой в руке стояла сама мадемуазель Кречетовская.
— Ба-а, Черменский! — радостно провозгласила она, поднимая свечу одной рукой, а другой старательно удерживаясь за пальто на вешалке. — А я тебя, признаться, не ждала… То есть, я всегда, разумеется, тебя жду… но не сегодня! Впрочем, черт с тобой, проходи… Что ты делаешь?! Что ты делаешь, нахал? Я в своем доме!
— Ты сейчас спалишь этот дом, — убежденно произнес Черменский, отбирая у Ирэн свечу и настойчиво беря девушку под руку.
Сомнений не оставалось: мадемуазель Кречетовская была вдребезги пьяна. Северьян неслышно отступил в глубину прихожей и слился с темнотой.
— Ты одна?
— Да-а-а… У папы — заседание комиссии… или что-то в этом духе… Погодка недурная, правда? Где Северьян? Северья-а-ан! Не отзывается… Ну и черт с ним. Что там в Москве? Пр… Пр… Премьера в Большом сост… т… тоялась?
Владимир, не отвечая, продолжал буксировать без умолку болтающую Ирэн через прихожую по направлению к пятну света в конце коридора, говорящему о том, что где-то в доме зажжена лампа.
Освещенным местом оказался громадный зал библиотеки, вдоль стен которой высились упирающиеся в потолок книжные шкафы, заполненные солидными томами. Огонек лампы, каким-то чудом державшейся на самом краю массивного круглого стола, робко отражался в стеклянных и зеркальных дверцах и, как ни старался, почти ничего не мог осветить.
Оказавшись в библиотеке, Черменский стряхнул Ирэн в обширное кожаное кресло и первым делом отодвинул от края стола лампу.
— Что случилось? Отчего ты в… таком состоянии?
— Пьяна, как гусарский ротмистр, — по привычке назвала вещи своими именами Ирэн и, звучно икнув, попыталась щелкнуть каблуками. — И тем не менее к твоим услугам. Ты прибыл требовать сат… саф… саси… сатисфакции? Защищать свою даму? Госпожа Грешнева ведь дама, не так ли… в отличие от меня?
Черменский молча сел в кресло напротив. Ситуация складывалась тем более идиотская, что он и сам не знал, для чего находится здесь.
— Жалеешь, верно, что я не мужчина. А то бы кулаком в морду — и все… — посочувствовала Ирэн, нервно оглядываясь в поисках чего-то и силясь подняться из глубокого кресла. — Какого дьявола ты меня сюда воткнул?! Я теперь, пожалуй, и не выберусь… Где мое вино?