— Катя, тикаем! Иди первой!
Она, прижимая к груди папку, обвела последним взглядом кабинет — и одним резким движением перевернула стоящий на столе канделябр с горящими свечами. Разбросанные бумаги занялись мгновенно, и, уже убегая в соседнюю комнату, Катерина успела увидеть, как пол кабинета словно покрывается пылающим ковром. Задрав юбку чуть не до пояса, она вскочила на подоконник и — прыгнула вниз со второго этажа. Через минуту рядом без единого слова приземлился Валет.
— Терпеть можешь? — шепотом спросила Катерина.
— «Наган» сбрось, дура… — не отвечая, прошипел Валет. — Чему только тебя Грек учил, бестолочь…
Катерина, опешив, только сейчас заметила, что вместе с папкой прижимает к животу еще теплый пистолет. Сильно размахнувшись, она запустила его через забор и припустила бегом по безлюдному переулку. Со стороны Пречистенки усилился шум и топот, кто-то уже спешил в обход дома к переулку, раздавались переливчатые трели свистка.
— Катька, беги… Катька, беги… — хрипло подгонял ее Валет. — Ежели отстану, — все равно беги, не останавливайся, ради бога…
— Я тебе отстану! — Катерина схватила его за руку. — Сережа, родненький, еще немножко! Ну! Ну!!! Вон пролетка! Эй, Фрол, сюда!
Одинокая пролетка ожидала на углу. От крика Катерины лошаденка пробудилась, извозчик вскинул голову, дернул вожжи, и экипаж мягко покатился по влажному тротуару. Девушка вскочила в него на ходу; протянув руку, помогла взобраться и Валету, лицо которого было серым от боли, а сквозь пальцы руки, зажимающей рану на плече, сочилась кровь.
— Гони! — шепотом приказала Катерина, извозчик хлестнул лошадь, и пролетка свернула в сторону бульваров.
Последним, что девушка увидела, обернувшись, были вырывающиеся из выбитого окна языки пламени и черные клубы дыма. С Пречистенки доносились истерические бабьи завывания:
— Ой, лишенько, горим, крещеные, гори-и-и-им!
— Цекаво решила — подпалить-то, — морщась, похвалил Валет. — Пока разберутся, что к чему, пока потушат — не до нас станет… Ох, лихая ты, Катька, у меня… Страшно с тобой.
— Тебе-то страшно? — Катерина, задрав подол, методично отрывала полосу ткани от кружевной нижней юбки. — Вот уж не поверю. Покажи плечо, дай замотаю. Ох, крови-то… Терпи, Сережа, скоро на месте будем.
До Хитрова рынка по предутренней пустой Москве доехали без препятствий. На Солянке отпустили Фрола, пешком дошли до грязных переулков Хитровки, нырнули в черную, неприметную дверь трактира «Сибирь». Хозяин Анисим Ерофеич, спокойный, бодрый и невозмутимый, провел фартовых в дальнюю комнату за общим залом, предварительно выкинув оттуда сонную проститутку и ее ругающегося с недосыпу «кота». Катерина потребовала воды и чистых тряпок; сама разрезала рубаху Валета, осмотрела рану, тихо взвыла от радости, убедившись, что пуля прошла навылет и выкатилась из рукава, не задев кости, и ловко сделала перевязку.