— В самом деле? — усмехнулась Ирэн, доставая длинную папиросу. — Вас не обеспокоит, если я закурю?
— Ничуть.
Ирэн чиркнула спичкой, уронила коробок, поднимать его не стала и поспешно, слишком глубоко затянулась.
— Почему вы не пойдете к нему? — глядя на улетающий в открытое окно дымок, задумчиво поинтересовалась она. — Вы влюблены, это видно. Он тоже уж какой год сходит с ума по вас. Глупо взрослым, много пережившим людям так мучить друг друга.
— Почему?.. — Софья тоже смотрела на струйку дыма. — Вероятно, потому, что около него — вы. И около меня — тоже другой человек.
— Вы ему что-то должны? Этому вашему покровителю? Деньги? Или вы дали слово? Или иные обязательства?
— Нет, ничего.
— Тогда это пустяки. И я… — Ирэн вдруг закашлялась, поперхнувшись папиросным дымом. — И я, поверьте, тоже пустяки.
Софья остановилась. Пристально посмотрела на сидящую в кресле женщину. Та снова глубоко затянулась, и облако дыма на миг скрыло ее лицо. Сквозь эту завесу улыбка Ирэн показалась Софье странной, растерянной.
— Я пришла, чтобы говорить в его защиту. Просто потому, что, как бы ни закончился наш с вами разговор, с Черменским я более не увижусь. Мы расстались еще зимой, сразу же после того, что… что я сделала.
— Вы были с ним все эти годы? — набравшись смелости, спросила Софья. Проклятое сердце бухало так, что она едва слышала собственный голос.
— Нет. О, черт! — Папироса сломалась в пальцах Ирэн, и она, вполголоса выругавшись, достала новую. Софья молча подняла с пола коробок, положила на край стола.
— Благодарю. Мы не были вместе… по крайней мере, в том смысле, который вы подразумеваете. Я жила в Питере, он здесь, рядом с вами. Вы не можете не знать, что только из-за вас Черменский живет в Москве! Еще в самом начале моего с ним знакомства я прочла одно его частное письмо… Украдкой. И узнала, что он влюблен в женщину, которая убежала от него с другим. И женщину эту зовут Софья Грешнева. Но… — Ирэн снова странно усмехнулась, откинулась на отчаянно заскрипевшую спинку кресла. — Но я самонадеянно решила, что это пройдет. И повисла у него на шее. А он… видимо, имел слишком хорошее воспитание, чтобы меня стряхнуть.
— Вы его любили?
Ирэн не ответила, и Софья отвернулась к окну.
— Простите…
— Я хочу, чтобы вы меня поняли, госпожа Грешнева. — Жестким, чеканным тоном произнесла Ирэн. — То, что было между мной и Черменским, — обычная связь мужчины с женщиной. Обычная связь — и ничего более, вы не можете его в этом упрекать. Для любого свободного человека такие отношения естественны. Вы — актриса, следовательно — не ханжа, и можете понять.