Иногда в квартире на Остоженке появлялась Ирэн, регулярно наезжавшая из северной столицы в Москву. Видясь с Черменским, она всякий раз искренне радовалась, задавала тысячу вопросов о Раздольном, о Северьяне, о Наташке с Ванькой, проглатывала все, написанное Владимиром за время ее отсутствия, хвалила, ругала, возмущалась тем, что он ленится, а ведь мог бы, мог бы даже недурные романы сочинять!.. Сначала Владимир терпеливо объяснял, что карьера беллетриста его не привлекает и что он занимается этим исключительно забавы ради, да и лишние деньги никому еще не мешали. Но для Ирэн, положившей жизнь на алтарь журналистики, готовой ради сокрушительной новости бегать по трущобам, воровским «малинам» и публичным домам самого низкого пошиба, сие казалось непостижимым, и вскоре Черменский устал с ней спорить. Обычно они шли в театр или французскую оперетту, затем — в ресторан, потом возвращались на Остоженку, где Кречетовская с упоением целовала его, увлекая в постель, и — на другой день спокойно, без капли грусти уезжала в свой Петербург. В конце концов Владимир понял, что ему повезло, как везет лишь одному мужчине на тысячу: он имеет превосходную любовницу безо всяких взаимных обязательств.
И вот сейчас Ирэн с хохотом висит у него на шее, болтая ногами и ничуть не смущаясь от того, что на них смотрит весь ресторан. Народу, впрочем, было уже немного: близилось утро.
— Черменский, а почему Северьян сегодня не с тобой? Ты его отослал, или он сам ушел? Давно вы болтаетесь по Москве порознь? Ты — здесь, он — на другом конце города, на разумные вопросы отвечать не желает, притворяется пьяным… Что вообще у вас происходит?! Эти номера Ковыркиной, как я знаю, довольно опасны, там крутится куча шантрапы с Хитрова, а…
— Ирэн, Ирэн, черт возьми, Ирэн, помолчи!!! — рявкнул Черменский, вызвав этим удивленный взгляд Газданова. — Ты видела Северьяна?!
— Да, а что в этом удивительного? — слегка обиженно спросила Ирэн. — Неужели ты не знаешь, где он?
— Так где этот черт гуляет, ты говоришь? — не отвечая ей, быстро переспросил Черменский.
— В номерах Ковыркиной в «Болванах», — пожала плечами Ирэн. — Там, где девочки. Представляешь, не узнал меня, паршивец!
— Неужели настолько пьян?! — поразился Владимир.
— В том-то и дело, что не настолько! И добиться от него я так ничего и не смогла!
— Я еду немедленно, — поднимаясь, решительно сказал Черменский. — Иначе он, собачий сын, смоется опять, и ищи ветра в поле.
— Черменский, а ты уверен, что стоит его держать? — медленно спросила Ирэн, опуская ладонь на рукав Владимира. — Твой Северьян — человек вольный, если он захотел уйти — какое ты имеешь право его преследовать? Ведь не встреть я его случайно, ты бы так и не узнал, где он, верно? Возможно, Северьян совсем в этом не заинтересован.