— Не знаю… Ей-богу, не знаю, — помолчав, сквозь зубы сказал Владимир. — Просто я полагаю, что десять лет дружбы все же дают мне какие-то права… Хотя бы на то, чтобы узнать, что произошло.
— Пф! Я бы на твоем месте…
— Ты не на моем месте, Ирэн, — резко оборвал он ее и обернулся к Газданову. — Сандро, прости, я вынужден идти.
— Я провожу тебя, — поспешно сказал Газданов, поднимаясь. Они поочередно приложились к руке холодно молчащей Ирэн, Черменский расплатился по счету, и друзья вышли из ресторана под черное осеннее московское небо.
— Хочешь, я поеду с тобой? — нерешительно предложил Газданов, глядя на неровно освещенное фонарем мрачное лицо Владимира. — Я могу помочь?
— Нет, брат, тут ты мне не поможешь… — медленно, явно думая о другом, ответил Черменский. — Спасибо, но езжай-ка ты лучше спать, скоро утро. Где ты теперь живешь?
— На Дмитровке, в доме Шишкина.
— Даю слово, что мы еще встретимся. — Черменский оглянулся в поисках извозчика, и тут же от тротуара напротив отделилась пролетка. Ожидая, пока она подкатит ближе, Владимир, не поднимая глаз на друга, произнес:
— Если ты намерен предпринять какие-то шаги в отношении графини Грешневой… Впрочем, разберешься сам.
— Нет, Черменский, продолжай! — почти взмолился Газданов. — Я весь вечер хотел тебя просить о совете, но… твоя знакомая…
— Да уж… Ирэн — это всегда ураган… То есть ты все-таки собираешься ухаживать? Тогда, если тебе нужен мой совет, прежде всего забудь все, что о графине говорят в Москве.
— Ты хочешь сказать… — растерянно начал Газданов.
— Я хочу сказать, что Анна Грешнева во сто крат лучше своей репутации. И если тебе нужна просто блестящая любовница, которой лестно похвастаться перед приятелями… я бы тебе рекомендовал искать ее в другом месте. Эта женщина достойна лучшего. Для того чтобы стать ее официальным покровителем, у тебя, я думаю, не хватит средств, ты еще все-таки не министр. Жениться ты вряд ли рискнешь, а…
— Знаешь что, Черменский, оставь этот тон! — вдруг взвился Газданов. В его речи послышался явный акцент, что говорило о сильном волнении, и Владимир удивленно посмотрел на него. Затем улыбнулся и протянул руку:
— Ну, не горячись, витязь Тариэль… прости. Ей-богу, я не хотел тебя обидеть. Говорю это всё лишь потому, что отношусь к графине Грешневой с глубочайшим уважением… и поверь мне, она его заслуживает. Если вы с ней станете друзьями, ты поймешь, что я имею в виду. А сейчас, извини — мне в самом деле пора. До встречи.
Еще сердитый Газданов тем не менее пожал протянутую руку, буркнул: «Оревуар…», но Черменский примиряюще ткнул его кулаком в плечо, и полковник против воли улыбнулся. Подъехал извозчик, Владимир ловко вскочил в пролетку, и та покатила по пустой темной улице.