Даниэль засмеялся:
— Да, малышка!
— А мне расскажешь?
— Ни за что на свете!
— Почему? — вопрос прозвучал не обиженно, а с любопытством.
— Потому что тогда ты поймешь, какой эгоист твой папа. Вообще-то самая большая радость для меня — ты и Руди. Вы оба. Но мне вспомнилось совсем другое — то, что было до вас.
— Когда нас еще не было, да?
— Да. А я сам был меньше, чем сейчас Руди.
На далеком-далеком конце провода опять наступило молчание. Но теперь оно оказалось коротким.
— Я знаю! — обрадовалась Анни. — Тебя тогда первый раз взяли в кругосветный круиз! На таком же теплоходе, как наш, с таким же аквапарком и таким же детским городком. Точно? И дядю Брэди взяли?
Лоринг почувствал, что сейчас расхохочется изо всех сил, и тогда его дочурка уж точно обидится.
— Н-нет! — выдохнул он. — Я очень рад, что это путешествие так радует тебя, но… Понимаешь, мои родители не могли поехать со мной и с дядей Брэди на таком теплоходе. Никак не могли!
Он осекся и лишний раз убедился, что в семь лет человек иногда понимает с полуслова не хуже, чем в тридцать пять. Анни шмыгнула носом, глубоко перевела дыхание и вдруг сказала:
— Папочка! Знаешь, я поняла. Мы с Руди как-то читали сказку. Там тоже было про брата и сестру, только все наоборот: брат был старший, а я… а сестра — младшая. И они были бедные. Вот я и подумала: если бы не ты, мы бы тоже были бедные, ведь да?
Даниэля этот вопрос застал врасплох. Не мог же он признаться, что когда-то давал себе зарок: если не разбогатеет, детей у него не будет! Идиотский зарок и идиотское тщеславие!
— Анни… Дело совсем не в этом. Вообще не в этом! Если честно, то я никогда не мечтал о теплоходе и кругосветном путешествии. Я мечтал о гонках. Мои папа с мамой помогли мне стать гонщиком, и это ничуть не хуже вашего круиза. Пока не было тебя и Руди, я любил гонки больше всего на свете.
Девочка опять ответила не сразу. А когда заговорила, голос ее прозвучал удивленно:
— Значит, мы лучше?
— Конечно.
— Но тогда… Тогда почему ты так расстраиваешься из-за этих гонок? Ведь с нами все хорошо!
— А я и не расстраиваюсь! Кто тебе сказал?
— Мама.
В кресле подал голос мобильник. Он выводил свой «Полет валькирий» уже не меньше минуты, наигрывая все громче, но Лоринг не обращал на него внимания. В конце концов вагнеровскую музыку услыхала и Анни.
— Па-а! Возьми телефон. А я тебе потом позвоню.
Теперь Даниэль разозлился: надо было отключить зловредную штуковину!
— Я хочу говорить с тобой, а не с тем, кто мне звонит по мобильному, малышка!
— А вдруг… вдруг там полиция? — в голосе девочки прозвучал испуг.