— Откровенно говоря, его убили.
— Бена Уиллета?! — Она развернулась к нему; в ее глазах он увидел ужас. — Нет! Должно быть, это какая-то ошибка!
— Если хотите, могу показать вам фотографию трупа.
Синтию передернуло.
— Нет! Прошу вас, не надо!
— Когда вы в последний раз получали от него весточку? Синтия явно еще не привыкла к мысли о том, что его убили, но все же встала и подошла к маленькому письменному столу. Порывшись в выдвижном ящике, достала оттуда почтовую открытку и передала Ратлиджу.
Бен Уиллет прислал ей открытку с видом Парижа, выполненным сепией: уличное кафе, мимо которого проезжали экипажи. Несколько человек сидели на тротуаре за крошечными столиками. Перевернув открытку, Ратлидж прочел короткое послание:
«Я хочу повидаться с отцом, а потом возвращаюсь в Париж, чтобы закончить последнюю книгу. Там все началось. Там пусть и закончится. Больше я вам не напишу, но позабочусь о том, чтобы вам прислали экземпляр, когда книга выйдет. Спасибо за веру в меня».
Подписано было просто: «Уиллет».
Марка и штемпель были не французскими. Открытку отправили из Лондона, дня за три до того, как отправителя убили. И до Фарнэма Уиллет так и не добрался.
— Вы приехали в «Берег», чтобы поискать его? Вы в течение многих лет изображали для него Господа. Наверное, решили, что он вернется домой умирать, а насчет Парижа он солгал?
— Пожалуйста, не грубите. На то, чтобы приехать в «Берег», у меня имелись свои причины.
— Вы совершили поездку на катере в то место, где раньше привязывали лодку и читали в камышах?
— А если и да, то что? Я скучала по другой жизни. Но не по нему.
— Вы знали, что несколько недель назад, когда он еще был в Лондоне, он заходил в Скотленд-Ярд? Сказал, что хочет признаться в убийстве.
— В убийстве? О чем вы говорите? — насторожилась Синтия. — Что еще он натворил?
— Он сказал, что его зовут Уайат Рассел и что он умирает от рака. И что ему хочется перед смертью очистить свою совесть. Поэтому он признался, что совершил убийство. Я спросил, кого он убил, и он ответил: Джастина Фаулера.
После того как Синтия передала ему открытку, она не села снова на стул, но осталась стоять у окна. Приложив руку ко лбу, она принялась мерить комнату шагами, явно взволнованная.
— Зачем ему это понадобилось? Он ведь почти не знал Джастина! И потом, зачем он назвался Уайатом? Нет, должно быть, вы ошибаетесь… или обманываете меня.
— Есть предположение, что морфий, который ему кололи от боли, мог стать причиной галлюцинаций.
— Нет! Я по-прежнему отказываюсь вам верить.
— Я и сам не знал, как расценить его признание. Поэтому попросил его пообедать со мной. Мы поехали в ресторан при отеле «Мальборо». И у меня не возникло ни малейших сомнений в том, что передо мной — Уайат Рассел. Его маскарад был совершенен. А теперь я спрашиваю себя: зачем ему понадобилось выдавать себя за другого и признаваться в убийстве?