Он быстро перекрестился и кивнул.
Сержант отвел его в сторону, и они принялись беседовать. Полицейский записывал что-то в блокнот. Я спросил у его напарника, что мне делать, и тот ответил, что следует подождать, пока приедет машина «Скорой помощи» забрать тело, а затем я должен буду отправиться с ними в отделение, поскольку случилось ДТП со смертельным исходом. Я подумал, а не арестуют ли меня?
Несмотря на весь ужас произошедшего, меня не оставляло воспоминание о странном поведении этого человека, что лежал сейчас с раскинутыми ногами на грязной мостовой, перед тем как он бросился под мою машину. Да, он сам бросился, и все же это не походило на самоубийство. Конечно, мне никогда прежде не приходилось видеть человека, добровольно выбравшего смерть. Но, надо думать, у него должны быть совсем другие глаза перед последним шагом. К тому же я ехал медленно, и если бы он случайно не оступился, то не получил бы и царапины. Почему же этот человек так взволнованно, так умоляюще взглянул на меня, прежде чем шагнуть под машину? Загадка его поступка сверлила мне мозг, как бормашина.
Зеваки, потеряв интерес к мертвецу, медленно расходились. В освещенных окнах квартир мелькали темные силуэты. Там люди готовились к встрече Нового года. Полные надежд, желаний, они смеялись, выбирали наряды. В доме напротив располагался магазин электротоваров, в его витрине было выставлено с десяток телевизоров. С их экранов, десятикратно повторенная, молодая женщина обвиняла в чем-то пожилую, которая всю передачу сидела боком к ней, глядя в камеру. И дело не в отсутствии такта – просто нужно было, чтобы зрители постоянно видели ее лицо, как и лицо ее обвинительницы. Я хотел дождаться того момента, когда они, закончив разговор, повернутся друг к другу. Мне в голову пришла нелепая мысль: как изменились бы отношения между людьми, если бы установился такой обычай – приступая к разговору, собеседники всегда разворачивались бы и смотрели в одну сторону.
Внезапно мной овладела странная апатия, ощущение, что и я смотрю со стороны на эту улицу, на себя самого – растерянного, возле неуклюжей белой машины; на темную ткань, брошенную на асфальт. Наконец приехала «Скорая помощь». Санитары уложили на носилки труп.
– Теперь поехали! – приказал мне полицейский в вязаном шарфе. – Я сяду с вами, чтобы показать дорогу.
Он удобно развалился на сиденье и сообщил, что со мной вряд ли будут долго возиться: все и так ясно. К тому же праздник на носу, и вообще…
Я вдруг вспомнил, что меня ждут у Караянов, ломают голову, куда я запропастился. Наверное, нужно позвонить им, но я не мог себя заставить. Даже если тот человек решил свести счеты с жизнью, роль спускового механизма досталась мне. Я только что убил человека. Человека, которого наверняка где-то дожидались его близкие, чтобы вместе встретить Новый год.