Володя говорил брату, что я стала особенно религиозной. Тот постарался его успокоить: «Это у неё от беременности. Потом всё пройдёт».
Евангелие я читала постоянно, хотя и не ежедневно. Некоторые места действовали на меня с огромной силой. Но сильнее всего меня потрясли слова: «Кровь Его на нас и на детях наших!» Когда читала это место, я почти теряла сознание. Верочка часто ездила ко мне и оберегала меня с особенной заботливостью. Нам всем казалось, что родится мальчик, и я заранее выбрала ему имя Александр. А мама в письмах называла его Аликом задолго до рождения. Я ушла в декретный отпуск за полтора месяца до рождения ребёнка, а мама приехала в Москву за месяц до родов.
22–го января я родила моего первенца — Александра. Роды были тяжёлые, длительные, тянулись почти сутки. Но зато, когда мне впервые принесли кормить крохотного, беспомощного младенца, я была счастлива. На ручке у него был браслетик с надписью: «Мень, Елена Семёновна. Мальчик».
На десятый день я выписалась из родильного дома. За мной приехали Володя, мама и Верочка.
С появлением моего первого сыночка у нас началась новая жизнь. В центре нашей семьи стал Алик. Я снова почти переселилась к Верочке, так как у неё была большая квартира. Верочкин отец — дядя Яша — охотно принял нас к себе и с любовью относился ко мне, Володе и маленькому Алику. Верочка могла часами сидеть у колыбели ребёнка и сочинять вдохновенные стихи. Из этих стихов составился сборник «Десять песен о маленьком мальчике». В начале лета мы переехали на дачу в Томилино.
Однажды к нам приехала подруга Тоня и спросила, не хотела бы я крестить Алика. Я сказала, что очень хочу его крестить, но не знаю, как это сделать. Тоня вызвалась помочь мне в этом. Потом она спросила, не хотела бы и я креститься. Тут вдруг на меня напал какой‑то страх, и я отказалась. «Значит, будем крестить одного Алика», — сказала Тоня. Тоня ещё немного побеседовала со мной и отправилась домой. Я пошла её провожать. На обратном пути сильный порыв мыслей и чувств охватил меня. С девятилетнего возраста я собиралась креститься. И вот прошло восемнадцать лет, и когда передо мной этот вопрос встал вплотную, я испугалась, смалодушничала и отказалась. Почему? Как это могло произойти? Тут же я села писать Тоне покаянное письмо и, конечно, сказала, что с радостью приму крещение.
Через некоторое время Тоня снова ко мне приехала. Она показала моё письмо своему старцу, и он сказал, что как только мой муж уедет в отпуск, я могу сразу с Аликом и с Тоней к нему приехать. Володя второго сентября должен был быть уже на Кавказе. На этот день я и назначила Тоне приехать в Москву, к Верочке, и сама с Аликом приехала туда из Томилино.