«Такая же одинокая и брошенная душа», — подумала Мэгги, пытаясь разобраться, что же так притягивает ее в характере Дика Джоунса. Может быть, как раз то, что они оба одиноки и изо всех сил стараются не показывать окружающим, как они одиноки. Им и остается только демонстрировать свою независимость, чтобы, не дай Бог, люди не поняли их душевных терзаний, не обнаружили их незаживающие раны и не начали еще больше растравлять их.
— Не волнуйся, Мэг, — услышала она голос Энн, — Дик не причинит тебе вреда. Своей внешней грубоватостью он отгораживается от вмешательства в его жизнь. А вообще-то он добрый. Ты бы видела, как он преображается, когда играет с детьми. Вероятно, он был хорошим отцом своему сыну. И потом, он образован. Может быть, здесь это и не столь важно, но все-таки. У его отца были неплохие плантации сахарного тростника, и он посылал сына в лучшие школы. Дик даже посещал колледж в Сиднее, занимался наукой. Но потом отец умер и как-то так получилось, что они потеряли все. Думаю, что именно тогда Дику и пришлось наняться управляющим на чужие плантации и тогда же от него сбежала жена с сыном владельца. Мне кажется, что все это произвело на Джоунса такое гнетущее впечатление. Я думаю, что Дик достоин много большего, чем имеет. Для себя и для сына. Дик умен, и рано или поздно он начнет свое дело. Может быть, здесь, а может быть, и в другом месте. Неважно. Но, думаю, что будет именно так. Никто из наших знакомых не сомневается в его деловых качествах. Нам, конечно, будет жалко терять его, но он заслуживает большего. — Энн замолчала, молчала, задумавшись, и Мэгги. Она сейчас знала много больше того, что ей хотелось бы знать об этом человеке. Его образ неожиданно приобрел значение. Оказывается, он не был обычным мужчиной, скрывающим за грубостью и высокомерием простую невоспитанность. И таким он еще больше заинтересовал Мэгги, хотя она не сомневалась, что при первой же встрече, если он будет продолжать так же пренебрегать ею, она, как и раньше, сумеет поставить его на место. Его сложная судьба вовсе не дает ему права высокомерно относиться ко всем без разбору женщинам.
— Пойдем спать, Энн. Я завтра все-таки опять поеду с ними. Не запрещай мне. Только скажи ему, чтобы он дал мне другую лошадь. Эта меня доконает своей убогостью.
— Ладно-ладно, — засмеялась Энн, — я попрошу мистера Джоунса, чтобы он дал тебе Принца. Да он и вам, наверное, уже убедился, что ты прекрасная наездница.