Энн совершенно расслабилась, погрузившись в божественный запах его камзола. Все ее тело было гибким, легким, томным, у нее было такое ощущение, что она плывет над полем, лежа на солнечных лучах.
«Ты нужна мне сейчас». Энн не могла говорить. Не могла издавать хоть какие-то звуки. Она могла думать только о его словах. Казалось, что внутри у нее что-то туго накручивается, как часовой механизм, заведенный до упора. Она выгнула бедра и двигалась навстречу движениям его языка. В поисках… чего-то.
Руки Энн судорожно царапали землю, вырывая пучки травы, она поджала пальцы ног и, закрыв глаза, чувствовала, как все тело обретает жесткость. Где-то глубоко что-то… взорвалось внутри ее. Она рассыпалась на части. Ее захлестнула волна безудержного, яркого восторга, и Энн испугалась, что у нее остановится сердце…
Перед закрытыми глазами засверкали звезды. На нее обрушилась волна эмоций, каких она прежде не знала. Это было как удар молнии, как откровение. Тело Энн дрожало от наслаждения, граничившего с болью, она распахнула глаза. Ее охватила такая буря желания, что все на свете потеряло смысл. Мозг просто отказывался думать. Она взлетала все выше и выше, куда-то в неведомое, ей казалось, будто она парит и кружится на волнах летнего бриза. У нее бешено колотилось сердце, от удивления пропал голос. Энн не могла произнести ни единого звука.
С изумлением Энн вспомнила, как когда-то другие женщины в борделе шептались об этом. Об ускользающем удовольствии, которое женщины иногда испытывают. Они говорили, что это происходит редко, а потому является очень ценным. Как сокровище, которое изумляет сильнее бриллианта.
Энн могла понять почему. Как во сне сквозь полузакрытые глаза она увидела, что герцог опустился на нее. Его возбужденная плоть уперлась в тело Энн, и ему не пришлось помогать себе руками. Напряженно выступающая мужская плоть легко проникла в истекающее влагой тело Энн. Внутренние мышцы ее тела плотно обхватили плоть герцога, стараясь вобрать ее еще глубже.
Герцог прижался к ее губам, и Энн познала на его губах вкус собственного тела. Соленый, земной, зрелый. Она прильнула к нему, крепко прижалась всем телом и обняла, рыдая от наслаждения, потрясения и изумления. Откуда ей было, знать, что пульсация внутри ее тела будет длиться так долго? И оставит ее совершенно обессиленной? Что она сделает ее настолько чувствительной, что после нескольких медленных движений плоти герцога она вновь испытает восторг?
Один отчаянный вздох — это все, что удалось произнести Энн. Ее руки соскользнули с шеи герцога, и она откинулась назад.