— Подождите здесь, — выскользнула Энн из объятий герцога. Она поспешила к книжным полкам. Несмотря на то, что библиотека герцога была полна книг, в его кабинете их оказалось еще больше. Здесь стояли книги о разведении лошадей, о животноводстве и справочники по управлению охотничьими угодьями. Зато на одной из полок в самом конце нашлась книга «Разум и чувства»[3].
Странно, что джентльмен держит в своем кабинете такую книгу, но Энн взяла ее с полки. Она повернулась и тут увидела валявшийся на полу графин.
Энн подняла его. На дне осталось несколько капель бренди, которых было достаточно, чтобы наполнить наперсток. Она почувствовала сильный запах алкоголя и, нахмурившись, попробовала оставшееся. Бренди оказался неразбавленным.
Хорошо, чуть позже она поговорит с прислугой. Пока же ей хотелось хоть немного успокоить герцога.
Она взяла его за руку, подвела к диванчику и усадила на него.
— Положите голову мне на колени, — предложила она и, как могла, прикрыла его полами собственного халата.
На губах герцога заиграла улыбка, и у Энн заныло сердце. Она открыла книгу, откашлялась и начала читать.
Резкий стук в дверь ванной комнаты не удивил Энн, но вывел из дремотного состояния. Она поморгала глазами и выпрямилась, расплескивая воду. Незадолго до этого погрузившись в ванну и положив голову на край, Энн незаметно для себя задремала.
Снова раздался стук в дверь, вернее, это был даже не стук, а твердый сердитый удар.
— Мой бренди, любовь моя. Что ты сделала с ним, черт возьми?
Значит, герцог явился сам. Энн так резко встала на колени в ванне, что вода выплеснулась на пол. Она наверняка все потеряет из-за этого, но Энн знала, сердцем чувствовала, что поступает правильно.
— Я дала указание прислуге не давать вам больше бренди.
— Они выполняют твои распоряжения, Сэриз? — прогремел из-за закрытой двери голос герцога. — Я знаю, ты разбавляла напиток водой, но я каждую ночь выливал это пойло и просил принести мне то, что надо. В этот раз, когда я приказал принести бутылку, прислуга отказалась выполнить мое указание.
— Ваша светлость, это я попросила их. Это не их вина…
— Очевидно, — гаркнул герцог, — тебя они боятся больше, чем меня. Никогда не думал, что прислуга, которая не пасовала перед моей матерью, не то что перед… — Герцог резко замолчал.
Не то что перед проституткой. Он этого не сказал. У него не было нужды говорить это. Он это подразумевал. Энн выбралась из ванны, завернулась в толстое белое полотенце и на цыпочках приблизилась к двери, оставляя на деревянном полу мокрые следы. Она понимала, что герцог разъярен, но, вздохнув и дрожа всем телом, открыла ключом дверь.