– Ань! Ну вот зачем ты туда лезешь, а? – Я машу в сторону ограды.
– Так к остановке ближе. – Анютка глядит на меня из-под капюшона, как из-под форменного козырька.
– Ты с ума сошла? Посмотри, который час! Какая остановка, какие автобусы?
– Троллейбусы. Мама всегда последний троллейбус ловила, если ей ночью надо было…
Есть у нас такая манера – дежурный транспорт подманивать бедолаге, которому позарез надо, а на такси денег нету. И тут мы выкатываем из-за угла дежурную синюю рогатину. Старенькую, допотопную, но вполне работающую. Наш Шофер уже несколько раз от начальства требовал машину обновить, а то она с шестидесятых годов по Москве катается, в глаза бросаться стала. Но с Конторой легче самому новый троллейбус купить, нежели казенный нормально списать. Только этот транспорт придуман для мирских, сами мы им не пользуемся, неприлично. А Марфа, оказывается, ездила.
Я лезу за сигаретами, а вместо этого наталкиваюсь на яблочный огрызок, презент Старого.
– Ань, а что у меня есть…
– Ты его не выбрасывай, – серьезно говорит Анька. Молодец, сообразила, что яблочко не простое. – Там у подъезда есть урна. Нельзя мусор на улице кидать, мне мама говорила.
– Анька, ну смотри же! – Добавить «бестолочь» к своей фразе я никак не могу, хотя очень хочется. – Будешь попробовать? Смотри, можно зернышко быстро прорастить, а можно яблоко целым сделать. Это просто, давай я научу?
– Потом, хорошо? – Анька вежливо шлет меня ко всем чертям.
К чертенятам скорее, ей по возрасту такие больше подходят. Хотя видок у барышни сейчас почти ангельский – локоны вьются, крупные снежинки на пальто опускаются и даже на ресничках висят. Захочешь такой кадр отснять – выстраивать будешь до упора, а у нее само. Может, она хоть в этом ведьмачит, а?
– Пошли? – Я делаю шаг вперед, протягиваю руку.
Анька обходит меня по дуге, прибивается к Темке. И молчит с ним так слаженно, будто они уже азбуку глухонемых выучили и теперь на ней объясняются.
– Платье отряхни! В снегу все, неудобно будет, намокнешь! И колготки в грязи!
– Женька, не командуй, ты не генерал. – Она лезет в машину. Сперва на переднее пассажирское, а потом Артемчик жестами отправляет ее назад. Только вот мне кажется, что он ей шепнул тихонько «генерал».
К институту имени Шварца мы прибываем в гробовом молчании и под звуки звонкоголосой песенки из какого-то детского фильма, отснятого еще во времена Темчикова детства. Анька в окно пялится так, что рискует нос в лепешку сплющить.
– Анька, нравится? Вот вырастешь, здесь учиться будешь. На кого хочешь.
Я думала, Анютка сейчас опять брякнет: «А мама в этом доме училась?» – а она увлеклась: