В эту минуту сержант Болиголова вышел в радиоэфире, чтобы сообщить:
- Разведчики покинули десантный отсек, пошли на поиски языка!
Точно с таким же сообщением вышел в радиоэфир и сержант Веденеев:
- Отделение разведчиков покинули десантный отсек бронетранспортера!
Механик-водитель танка Сергей Мышенков перешел на зигзагообразное движение своего танка, стараясь подобным образом сбивать прицелы немецким артиллеристам. Он уже не останавливался, а пытался на скорости сблизиться с немецкими траншеями и артиллерийскими огневыми позициями. Наводчик Михаил Кувалдин не отрывался от визира механического прицела, он вел огонь трескучими очередями в два-три выстрела или одиночными выстрелами, которыми хотел подавить огонь той или иной батареи немцев. Прошка рассердился на такую пустую растрату танковых снарядов, волевым импульсом усилием он напомнил своим товарищам о существовании виртуального шлемофона, заставив и механика-водителя, и наводчика танка срочно натянуть его на головы. Как только шлемофоны заняли свои рабочие места, то в нем тут же была воссоздана общая панорама участка боя, если смотреть на нее с птичьего полета, на которой точно определялось местонахождение КВ, а также местонахождения артиллерийских позиций трех немецких батарей, которые вели по танку заградительный огонь.
В этот момент 37 мм снаряд пробил противопулевую броню моторного отсека бронетранспортера сержанта Веденеева. В небо выплеснулась темная струя разрыва снаряда. Бронетранспортер остановился. Напрасно Прошка в течение пары минут вызывал на радиосвязь сержанта Веденеева. В этот момент в бронетранспортере взорвался отсек с боеприпасами, от последовавшего взрыва бронетранспортер развалился на отдельные части.
По всей очевидности, экипаж этого бронетранспортера погиб в момент самого взрыва!
Второй снаряд 105 мм гаубицы поразил передний бронетранспортер сержанта Богдыханова, которому оставалось проехать всего двести метров до пехотных траншей немцев. Этот бронетранспортер прямо-таки исчез в разрыве гаубичного снаряда, но в радиоэфире пронесся голос сержанта Богдыханова:
- Живы будем, не пом...!
А затем на секунду в радиоэфире воцарилась полная тишина! В нем не было слышно ни одного голоса, ни танкистов, ни членов экипажей бронетранспортеров, ни артиллеристов!
Капитан Авраменко молчал и не отдавал приказа экипажам бронетранспортеров об отступлении, о возвращении на свои позиции. Он все еще ожидал сообщения разведчиков о захвате языков, поэтому и не спешил с таким приказом. Тогда рядовой Ломакин откашлялся прямо в радиоэфире и каким-то писклявым, наверное, от великого волнения, голосом приказал: